Читать книгу - "Траектория полета - Карен Уайт"

Флоренс часто их навещала. Приходила в своей неизменной шляпе с огромными полями – болтающиеся серьги с пчелками посверкивали на солнце – и садилась рядом с дедушкой. Сад, лишенный дедушкиной заботы, начал зарастать сорняками. Мейси устояла перед желанием попросить Лайла о помощи, сказав себе, что позже, когда найдет время, то займется им сама. Проблема решилась, когда Флоренс привела двух своих сыновей и те начали выпалывать сорняки, складывая их горкой возле пасеки. Парни обещали вернуться и сжечь их и даже принесли большую канистру бензина, которую поставили возле мусора, как бы в знак того, что выполнят обещание.

Берди почти все время проводила в спальне, едва прикасаясь к еде, которую Мейси ей приносила. Она смотрела на отца из окна своей башни, и было совершенно очевидно, что каждый из них знал о направленном на него внимании другого. Они, подобно спутникам на одной орбите, никогда не соприкасались, но всегда кружили вокруг да около. Давящая жара лета никак не помогала снять холодное напряжение, воцарившееся в доме. Казалось, даже Бекки его заметила – она заикалась чаще прежнего и потому старалась меньше говорить. Мейси часто ловила себя на том, что в течение дня постоянно оборачивается, ожидая увидеть Джорджию. Желает увидеть ее. За годы, проведенные вместе, она привыкла делить любую ношу на двоих и до сих пор не могла отделаться от этой привычки.

Заметив краем глаза какое-то движение на пасеке, Мейси подняла взгляд и увидела – к дедушке подошел Лайл. Не избегает ли он ее со времени отъезда Джорджии? Если так, то, может, и к лучшему. Присутствие Лайла никак не помогало Мейси вернуться в ту самую неуловимую «нормальную колею» или, по крайней мере, притвориться, что она не думает о нем постоянно, не жалеет о своем решении.

Она наблюдала, как Лайл присел на корточки возле шезлонга деда. Она не видела его лица, но представила его полицейское выражение – серьезный прищур и сжатые губы. Выражение, которое всегда вызывало у нее улыбку.

– М-мама?

В дверях возникла Бекки. Каникулы начались еще несколько недель назад, однако настроение дочери оставалось мрачным. Она не поехала с отцом на Фестиваль меда, сказав, что не хочет, если не поедут все трое. Мейси не сдавала позиций, но не потому, что хотела обидеть Бекки, а потому, что боялась вселить в нее ложные надежды по поводу их с Лайлом отношений. Самый трудный выбор матери тот, когда она знает, что он не будет понят и принят ее ребенком.

– Входи. Я причесываю Берди. Твой папа на улице, если хочешь с ним поболтать.

– Знаю, – сказала Бекки. – Видела его машину.

Берди встала, показывая, что пора заканчивать с волосами, затем вышла из комнаты, остановившись на миг у двери, чтобы заправить прядь Бекки за ухо. Мейси и Бекки стояли, слушая, как Берди шагает вниз по лестнице, затем – как открылась задняя дверь. Спустя пару секунд Мейси заметила, что мать идет через задний двор к пасеке, ее белая ночная рубашка развевается на ветру.

Лайл выпрямился, чтобы ее поприветствовать, однако Берди его будто и не заметила. Она подошла к своему отцу, села на траву рядом, подняла к нему лицо, словно хотела задать ему вопрос. Или ждала, что он что-то скажет. Лайл шевелил губами, делал руками оживленные жесты, как бы что-то доказывая, но ни Берди, ни дедушка ни выказали ни малейшей реакции.

– Иди сюда, Бекки, садись. – Мейси указала на стул. – Я причешу тебя.

Их давний ритуал. Когда Бекки огорчалась так, что не могла говорить, Мейси расчесывала ее волосы, дочь успокаивалась и могла поведать ей свои тревоги.

Бекки нахмурилась, однако прошла в комнату и села на стул. Мейси сняла резинку с хвостика и расправила ей волосы по плечам.

– Ты о чем-то хотела поговорить? – спросила она, медленно ведя щеткой по волосам Бекки.

Бекки пожала плечами, что обычно означало «да», только она думает, с чего начать. Мейси знала по опыту, что лучше выждать, чем приставать с расспросами.

Она снова взглянула в окно. Лайл ушел, а Берди положила голову отцу на колени, как маленькая девочка. Мейси подумала, что с момента отъезда Джорджии мать ведет себя почти как ребенок. Словно вся ее взрослость растаяла и испарилась в летней жаре. Берди стягивала волосы в простой хвост, как у Бекки, и даже двигалась с неуклюжестью ребенка, не осознающего потенциальной опасности окружающих предметов. Вот и сейчас – сидела у пасеки, куда никто из них не отважился бы пойти. Берди словно решила играть нового персонажа. Мейси, хмурясь, глядела в окно, чувствуя изменение в атмосфере, не имеющее никакого отношения к погоде.

Телефон Бекки зазвонил. Мейси удивилась, когда услышала ее новый рингтон. Популярная песня группы «Экосмит». Совсем недавно в ее телефоне звучало «Отпусти и забудь» из мультика «Холодное сердце». Вроде бы пустяк, но Мейси приняла это как знак отдаления. Ее маленькая девочка превращалась в подростка, а Мейси к этому еще не готова.

Бекки нажала «отбой» и перевернула телефон экраном вниз.

– Хочешь, я заплету тебе французскую косичку?

Бекки опять пожала плечами.

Мейси принялась разделять ее волосы на три части и спросила как бы невзначай:

– Кто звонил?

Бекки быстро поднесла ко рту обкусанный ноготь большого пальца. Мейси сдержалась и не напомнила ей, что это плохая привычка. Она ждала, когда дочь заговорит, медленно сплетая пряди в плотную косу.

– Тетя Джорджия, – наконец ответила Бекки.

Мейси продолжала плести.

– Да? Не знала, что у нее есть твой номер.

– Я ей дала. Чтобы она могла звонить мне по своему мобильному телефону.

Вот тут Мейси плести косу перестала.

– У нее есть мобильный?

Бекки так энергично кивнула, что пряди выскользнули из рук Мейси.

– Мне хочется говорить с ней иногда. – Бекки поднесла к губам указательный палец и тоже стала его покусывать. – Я и твой номер дала ей, на случай, если она захочет с тобой поговорить.

– Хорошо, – проговорила Мейси, хотя испытывала смешанные чувства. У Джорджии всегда была возможность позвонить ей на домашний, но звонок по мобильному – нечто более личное. Может, именно поэтому Джорджия ей пока не звонила? Некоторые вещи легче оставить невысказанными.

– Вы уже созванивались? – спросила Мейси.

– Угу.

Мейси закусила губу, чтобы ничего не сказать, и продолжала плести, притворяясь, что полностью поглощена своим занятием.

– Мы говорили о Берди.

– О Берди? – Мейси сдержалась, не сказав: Почему ты со мной не говорила о Берди?

– Угу. – Правой рукой Бекки почесала ярко-красный след от комариного укуса. – Берди со мной разговаривает.

Мейси вспомнила подслушанный у двери дедушкиной комнаты шепот и поняла, что в глубине души она верила, что Берди снова разговаривает. Но, видимо, не была готова услышать то, что Берди может сказать.