Читать книгу - "Святая, смешная, грешная - Виктор Ермаков"

Он стоял с чуть отвившим подбородком, слегка бледный от моего ответа, а, возможно, это неоновый свет в лифте делал его похожим на мертвеца. Двери лифта бесшумно распахнулись, выпуская меня навстречу неведомому. В голове крутились Костины слова: «Мы ждём тебя». Перед выходом из лифта я нажимаю на кнопку самого нижнего этажа, даже не первого, а минус первого. Труп стоит по-прежнему с открытым ртом, и я вижу его до тех пор, пока двери лифта не закрываются, унося его далеко вниз, ниже плинтуса.

А я иду поступью победительницы по красной ковровой дорожке, по полуосвещенному коридору отеля. На стенах – картины, освещенные слабо мерцающими, специальными лампами. Этот свет выхватывает сцены какой-то королевской охоты: люди в красивой стариной одежде верхом на великолепных скакунах, стая борзых у их ног… Несколько шагов – и новая картина: красивый молодой человек в шляпе с пером на серой в яблоках лошади. Рядом в траве – трофей: огромный олень с раскидистыми рогами. Следующий пролёт между дверьми, и следующая картина… И так до тех пор, пока в освещенном проёме дверей не возникла скульптура Аполлона. Хотя фигура Константина не дотягивает до фигуры Аполлона, но смотреть на него очень приятно.

– Привет, – как всегда тихо говорит он и даёт мне пройти.

Делаю шаг в темноту. Дверь закрывается, а с ней – и последние лучики света от подсветок ламп для картин. Почти темно и тихо. Чувствую рядом тепло его тела. Костя берёт меня за руку и немного загадочно и таинственно шепчет: «Мы ждали тебя».

Я делаю шаг назад, прижимаясь спиной к двери, пытаясь нащупать выключатель. Костя догадывается и прижимает меня к двери. Начинается гипноз. Опять эти слова, шёпот губ, слегка колючий подбородок, которым он касается уха, шеи, щеки… Я закрываю глаза. Мои ноги слабеют, рот чуть приоткрыт… Всё! Первая доза получена. Сопротивление бесполезно. А если учесть, что его и не предполагалось, то он, как всегда, может делать со мной всё, что хочет. И он это делает. Всегда. При каждой встрече. Но сейчас я чувствую, что меня ждёт нечто иное. Новое, опасное и манящее одновременно.

Я по-прежнему стою молча, глубоко дыша, не совсем уверенная, что готова к этому. «Не готова? А почему ты здесь? Ведь в последних долгих телефонных разговорах с Костей вы не раз касались этой темы. И он всё настойчивей предлагал встретиться втроём. Я, он и другой…» Кто этот другой, мы не знали. Да и вообще, зачем знать, если этого нет и быть не может? Одно дело фантазии по телефону и совсем другое – реальная встреча. Сейчас я стою, прижавшись спиной к двери, а там, в темноте номера – ОН! Кто он? Молодой? Красивый? Нежный? Грубый? Все слова, произнесённые ранее, что это не имеет значения, что это только наша прихоть, наша игрушка, которая завтра исчезнет и больше никогда не появится в нашей жизни, стали не такими уж однозначными и безобидными.

Костя чувствовал, что я колеблюсь, и добивал меня своим шёпотом: «Милая, ты увидишь, это будет выше неба. Это будет сладко и неповторимо. Я хочу видеть, как ты занимаешься любовью с ним. Хочу жуткой ревности, от которой вскипает в венах кровь. Ты же сама где-то читала статистику, что 70 % женщин хотят, мечтают, фантазируют на эту тему. Просто кто-то боится переступить эту черту, кто-то боится даже заговорить на эту тему с мужем, с другом, боится быть непонятой… То есть сто причин, чтобы всё это так и осталось в мечтах, фантазиях и мыслях. Они так и проживут свою жизнь с этим. Это их выбор. А мы хотим пройти по самому краю, испытать то, о чём многие только думают. Мы же хотим с тобой всё это почувствовать? Хотим, да? Скажи, милая: «Да». Опусти голову, и я пойму, что ты тоже этого хочешь».

– Не хочу, – прошептала я. Наверное, у меня пересохло в горле, поэтому в темноте номера было услышано только последнее слово: «Хочу».

Костя был бы не Костя, его фантазии не многого стоили, если бы на этом всё закончилось.

– Катя, Катюша, хочу до безумия обострить восприятие. Помнишь, мы ужинали с тобой в ресторане, где после подачи блюд гасят свет, и ты ешь в полной темноте? Вся фишка в том, что в полной темноте обостряются все чувства. Всё шесть наших чувств. Еда становиться вкуснее, сам процесс – необычным, и таинственным. Катя, я предлагаю тебе что-то подобное. Но кроме того, что в номере кромешная темнота, за окном – ночь, а шторы настолько плотны, что ничего не видно, я ещё повяжу тебе на глаза повязку.

«А что? – подумала я, – в этом что-то есть».

– Но и это ещё не всё. Милая, ты должна заткнуть свои ушки вот этими берушами. Это специальные ушные тампоны. Они изготавливаются из ваты и воска. После того как ты вставишь их в уши и чуть надавишь, они приобретут форму твоих ушных раковин и ты не будешь совершенно ничего слышать. Ты не будешь слышать и видеть. Ты сможешь всё чувствовать только тактильно и обонянием.

Костя взял меня за руки, вложил беруши в ладонь и открыл дверь в ванную.

– Когда будешь готова, позовёшь меня. Просто постучи в дверь…

Я стояла в ванной, не зная, что делать. В зеркало на меня смотрело удивленное, растерянное лицо. «Вот это Костя, вот это сюрприз», – мысленно говорила я себе. Открыла зажатую ладонь и улыбнулась. Впервые за пять минут до секса в ней лежал не презерватив, а тампон и шёлковый платок. Тампон, который я должна вставить себе в уши. «Зачем? Что это даст? Для чего это?» – спрашивала я себя. Между тем почти машинально открыла пакетик и достала беруши. Вот они у меня на ладони: мягкие, эластичные… Что-то новенькое. Раньше я таких не встречала. Аккуратно ввела себе в одно, затем в другое ухо. Закрыла глаза. «Вау!» – непроизвольно вырвалось у меня. Я не поняла, насколько громко я сказала это «Вау!». На секунду замерла.

В голове всплыли картинки, когда сосед по креслу в самолёте надевал наушники, врубал музыку и потом говорил своему другу, сидящему рядом, как ему казалось, почти шёпотом: «Музыка – улёт! Это нечто! Класс! Советую послушать». Рядом улыбались люди, понимающе смотрели на него, и каждый, даже сидящий через ряд, положительно кивал головой: «Да, чувак, мы понимаем и очень хорошо слышим тебя. И нельзя ли, мать твою, не орать на весь самолёт?»

Вспомнив эту картинку, я улыбнулась и подумала: «А как же я? Как я? Я же не услышу, о чём они с Костей будут говорить, не буду слышать их стоны, эмоции… Более того, я и видеть ничего не буду. Я еще сильнее нажала на тампончики, и они, словно расплавленный воск, залили мне уши, лишив слуха. Я сама завязала себе глаза легким платком, свёрнутым в несколько раз, и для уверенности выключила свет в ванной. Постояв, не видя и не слыша ничего вокруг, поняла – в этом определённо что-то есть! Наощупь нашла биде и медленно села на него. В полной темноте. Ничего не видишь и не слышишь. Даже как ты писаешь. Зато струя теплой воды и прикосновение руки к влагалищу, к клитору ощущались совершенно по-новому.

Моё тело стало настолько обнаженным, настолько чувствительным к прикосновениям, что я ещё раз вспомнила выдумщика Костю. Нет, он явно знает, что делает. В темноте, ничего не слыша, я сидела на биде. Моя ладонь зачерпывала немного тёплой воды, затем выливала её на живот, и нежные, теплые струйки, стекали вниз, прокладывая себе путь через самое-самое нежное место моего тела. Я не слышала шума воды, не слышала движения своих рук, только чувствовала ладонь у себя на животе, между ног. В таком состоянии, хотелось сидеть ещё и ещё.