Читать книгу - "Я не Монте-Кристо - Тала Тоцка"

— А-ну ка, сын, с этого места подробнее, — Никита уложил Саломию на стоящий напротив обитый светлой кожей диван и присел рядом, поддерживая за голову, — такое уже было?

— Да, — Данька шмыгнул носом, продолжая держаться за материнскую руку, — и на прошлой неделе, и в больнице. Мы потому и уехали, мама операцию хотела сделать, красивой снова быть, а нам сказали теперь нельзя, через год можно будет.

— Почему, знаешь?

Данька замотал головой, Никита взял со столика бутылку с водой и смочил Саломии лицо. Длинные ресницы дрогнули, она открыла глаза, обвела их с Данилом непонимающим взглядом, а потом виновато моргнула.

— Таблетки значит? — насмешливо взглянул на нее Никита, протягивая воду. Саломия отпила из бутылки и поспешно опустила глаза.

— Здесь душно…

Никита запустил руки в шелковистые волосы, наклонился и, дурея от вида изогнутой обнаженной шеи, прошептал в самое ухо:

— Когда она родится, я тебя придушу. Не смей увозить от меня детей, любимая.

— Откуда ты знаешь, что это она? — в ответ прошептала Саломия, обвивая его шею. Никита покачал головой.

— Не знаю, откуда. Просто знаю и все. Пойдем, теперь ты никуда от меня не улетишь, моя Мия. Одевайся, сынок, — повернулся он к Даньке, млея от того, что теперь можно это говорить и видеть, как счастливо вспыхивают в ответ две пары глаз, таких родных и таких похожих. Воистину, он был слепым и глухим…

Поднял на руки укутанную в ее шубу Саломию и шагнул к выходу. А потом остановился и, улыбнувшись, наклонил голову ниже, чтобы не услышал прилепившийся сбоку сын.

— Осталось двое, — проговорил едва различимо, целуя мочку уха.

— Что? — она непонимающе смотрела из пушистого вороха меха.

— Двое есть, еще двое осталось, — сказал и довольный двинулся дальше. Его шеи коснулись теплые губы, и хриплый голос зашептал:

— Я люблю тебя, Никита! Как же я тебя люблю…

* * *

— Сынок, возьми в кармане ключ и открой машину.

Данил, горделиво выпячивая губу, пиликнул брелком, и двери разблокировались.

— Пап, а ты научишь меня водить?

Никита остановился на минуту, так коротнуло от этого короткого и непритязательного «пап», что в мире миллионам мужчин кажется чем-то привычным и обыденным, но для него это прозвучало, как самая желанная музыка.

— Скажи еще, Даня, — не удержался, хоть и выглядело это совсем по-идиотски.

— Что, пап?

«Аааа… Кайф!»

— Ничего, мой хороший, запрыгивай в машину.

Он усадил Саломию на заднее сиденье рядом с сыном, Данька уткнулся носом в мех, а она притянула его к себе и прижалась щекой к макушке. Никита завис от вида своей семьи, упрятанной вглубь своей машины.

«Еще. Они недостаточно хорошо охраняются».

Сел за руль и набрал Семаргина.

— Я везу ее домой, Дима, давай туда свой спецназ, мне нужно уехать ненадолго.

На трассе их обогнала машина Семаргина, тот мигнул фарами и притопил по направлению к городу, а когда Никита подъехал к дому, серебристый Мерседес уже стоял, припаркованный, на обочине. Никита задержался на минуту, чтобы еще немного полюбоваться на притихших сзади его жену и сына. И еще кое-кого, о ком он старался не думать, слишком растекалось внутри от таких мыслей, а ему нужно было сегодня покончить с этим делом.

А потом он посадит перед собой Даньку и попросит сказать ему «папа» столько раз, на сколько у того хватит силенок. И позволит себе подумать о маленькой девочке… Не ее ли портрет он видел нарисованным в спальне Сальмы Фон-Россель? Надо спросить Саломию. Но это тоже потом, он откроет шлюзы, и пусть свободным потоком хлынет все то, что он сейчас в себе сдерживает, а пока он должен защитить свою семью.

