Читать книгу - "Перья столь порочные - Лив Зандер"

он вгрызся в твой шрам? — Я никогда особо не осуждал сексуальные порывы Малира и не задавался вопросом, почему они такие, но это? — Это новый уровень безумия.

— Я не ожидаю, что ты поймёшь. — Она подняла руку, будто сама толком не понимала этого, а потом повернулась к окну возле стола. — Сначала, когда он меня ранил, была лишь боль. Потом… это возбуждало меня. А теперь… — Вздох. — В этой боли, в этой ненависти, в этой обиде есть что-то ещё. Что-то, чего я всегда хотела.

Странно, но вопреки сворачивающемуся в желудке ощущению и оцепенению кожи, первая мысль была: Малир, должно быть, чертовски хорошо целуется. Настолько, что сумел заставить её поверить, что этот отклоняющийся от нормы динамический обмен между ними — любовь… или, по крайней мере, что-то на её грани.

Чего я и боялся.

Я проглотил ком в горле, испытывая одновременно жалость к ней и к себе, потому что… Где же я после этого оказался?

— Знаешь, ты тоже никогда не сможешь быть для Малира той.

Она резко обернулась, между блестящими глазами прорезались глубокие вертикальные морщины.

— Зачем ты это говоришь?

Потому что он разжёг её против меня, как будто имел на неё большее право, чем просто политические договорённости и сделки.

— Я просто пытаюсь сказать тебе, что нужно быть осторожной с Малиром и ставить под вопрос его мотивы.

— Ставить под вопрос… — Она схватила подол платья, словно степень её замешательства требовала опоры. — А как насчёт твоих мотивов, Себиан?

— О, теперь мои мотивы под вопросом? Мои? — Единственный из двоих мужчин, кто действительно заботился о ней так, как я не делал годами? Столько лет одиночества. — С того момента, как я забрал тебя, я заботился о тебе, как мог, не так ли?

— И зачем же это было? — Она подняла подбородок. — Время, которое мужчине нужно ждать, прежде чем убить врага, лучше всего провести между ногами невесты врага.

Челюсти застопорились так быстро и крепко, что уши задергались — это чертовски напоминало слова Малира.

— Позволю себе догадку. Он тебе это сказал?

— Это делает это менее правдой?

— Нет. — Но это заставляет меня ещё больше гадать, почему он был так занят последние восемь дней, вбивая клин между Галантией и мной, нагружая нашу связь тяжёлым грузом. — Я хотел, чтобы ты кричала моё имя, когда я довожу тебя до оргазма, и чтобы оно эхом звучало у тебя в голове, пока этот ублюдок Домрен не сумел этого сделать. Разница в том, что я различаю тебя и Домрена, тогда как для Малира ты есть и всегда будешь Брисден.

— И всё же, временами, я могу заставить его забыть, — пробормотала она.

— Ты знаешь, что Сиси вышла из его покоев утром, когда я уходил? — спросил я, хотя бы жалкой попыткой обратить ситуацию против него. — Она выглядела слегка… растрёпанной.

На долю секунды её губы сжались в узкую линию, но она кивнула.

— Он сказал, что говорил с ней. Малир отправил телеги с зерном и едой в Тайдстоун, чтобы армия, в которой он нуждается, была обеспечена до весны, да, но и чтобы убедить меня в своих мотивах. Лорд Тарадур контролирует безопасную доставку.

— Малир проявляет доброту к твоему отцу, даже если это даёт ему небольшую выгоду? — Мой желудок странно зашевелился, словно предупреждение, потому что я ни на секунду не верил в это. — Если уж на то пошло, Малир лично сверлил бы дыры в телегах, чтобы всё рассыпалось по пути.

— Ну, думаю, мы узнаем, когда это прибудет после моего визита к родителям, — сказала она. — Я пыталась найти в его мотивах подвох, Себиан. Правда пыталась, но не смогла. И больше не пытаюсь.

Да, Малир явно потерял остатки разума, потому что что-то в этой истории не сходится.

— Когда он приказал доставить еду в Тайдстоун?

Она пожала плечами.

— В день твоего ухода, полагаю? Как я сказала, решение каким-то образом вышло из разговора с Сиси, поэтому она и была в его покоях.

— А когда он сообщил тебе о времени прибытия?

— В тот же день. На скалах.

В день, когда Малир пролил чернила на несколько снежинок…

Мой взгляд скользнул к окну. Точнее, к белому покрывалу снега за ним. Перелёт от южных складов до Тайдстоуна занимал примерно пять дней. Ни одна лошадь не могла бы пройти этот путь через снег и грязь за предложенное время.

Что означало, что здесь что-то происходило, что требовало от Малира натравить Галлантию на меня — что-то, о чём он держал меня в неведении. К счастью, теперь я точно знал, куда идти, чтобы это выяснить.

Глава 37



Галантия

Наши дни, замок Дипмарш

Мягкое утреннее солнце играло на припудренном снегом лугу рядом с замком, за исключением грязно-коричневого, кругового следа, который Лиуал протоптал под нами. Каждый его рывок тройкой шагов подбрасывал меня на спине, делая похожей на соломенную куклу, пока я скользила и ерзала в седле.

Не так уж и Малир: сидевший позади меня, он тек в такт резким движениям коня, позволив себе лишь раздосадованный выдох в мои волосы, что потянул за пряди.

— Плыви вместе с движением.

Очередной толчок подбросил меня на несколько дюймов, и, когда я опустилась, зад болезненно ударился о выпуклый хребет мерина. Я судорожно ухватилась за луку седла.

— Тут совсем нечем…

— Руки прочь от луки. — Он снова шлепнул меня по пальцам — уже пятый раз, вгоняя жгучую боль в костяшки, и без того красные от наказаний. — Баланса там нет. Он должен исходить от твоего позвоночника, когда тот выстраивается в одну энергию с конским.

Я стиснула зубы от раздражения.

— Да уж, выстраиваюсь я идеально — каждый раз приземляюсь задницей ему на хребет, и меня снова вышвыривает из седла.

Ещё один тяжёлый вздох — и Малир дал команду, отчего Лиуал перешёл на шаг. Дёрганая поступь сменилась резким отсутствием толчка вперёд, и я качнулась так, что едва не перелетела через шею коня, если бы снова не вцепилась в луку.

— Ты переживаешь за свою задницу, а я начинаю бояться за спину моего коня. — Малир вырвал поводья из моих пальцев, перехватил их кулаком в двух ладонях от концов, остановил Лиуала и — шлеп! — по моим рукам. — Руки прочь от луки.

Раскрасневшиеся пальцы распрямились, и ладони зависли в воздухе над седлом, дрожащие, пока по ним расползалась странная боль, будто ледяно-жгучие нити. На правой руке кожа вздулась там, где хлестнула кожа поводьев. Вид этого ожога разбудил