Читать книгу - "Перья столь порочные - Лив Зандер"

Потому что Домрена там не оказалось.

Я смахнул тонкий слой снега с наплечников кирасы и зашагал по коридору, глядя на дверь в покои Галантии. Солнце только-только вынырнуло из-за белых макушек сосен, что стояли стеной на восточных болотах, так что она, возможно, ещё спала. Надеюсь. Мне не терпелось нырнуть под одеяло, обнять её сзади и утонуть в её тепле. Но не раньше, чем я узнаю имя этого кретина-следопыта…

Я вошёл в покои Малира без приглашения, уши тут же дёрнулись от странного звука. Нет, не от шелеста пергамента — ясно было, что он уже сидел за столом: последние недели его мучила бессонница. Это был его приглушённый смех, хриплый, словно он выплеснул его в комок ткани. Я слышал его смеющимся всего дважды — и оба раза думал, что у него едет крыша.

В тот миг, когда я переступил порог его комнаты, ноги приросли к полу вместе с моим сердцем, будто стужа севера последовала за мной домой. Галантии не было в её покоях… потому что она сидела у Малира на коленях. За. Его. Столом.

— Я опять всё напутала, да? — спросила она, оглядываясь через плечо, в одной лишь длинной рубашке да с чёрным шарфом, свободно обвивавшим шею. А ещё на них был накинут шерстяной плед Малира. Сюрреалистичная картина, но она не исчезала, сколько бы я ни моргал. — Эти две так трудно различимы.

— На первый взгляд — да, — отозвался Малир, ведя её руку с зажатым пером по пергаменту. — Но если присмотреться к этому изгибу… Чувствуешь? Буква «зэ» короче и более округлая снизу, будто ленивый крен на лёгком утреннем ветру. Буквы древнего Вэра основаны на движениях в полёте. Ещё раз.

Галантия кивнула, и её светлые пряди соскользнули с плеч, пока она снова вела перо. Сосредоточенная, она провела линию, замерла, потом взглянула на него.

— Получилось? — спросила она с дерзкой улыбкой.

Уголки губ Малира дрогнули, он провёл языком по зубам, и, к моему ужасу, это оказался не оскал, а настоящая, чёрт возьми, улыбка.

— Сделать «зэ»? Нет. Но после пяти кружек вина кто-нибудь косоглазый вполне мог бы принять это за «гэ».

Галантия рассмеялась.

Малир рассмеялся.

Какого хрена здесь вообще происходило?

Чем дольше я смотрел, тем тяжелее становилось моё дыхание. С каких это пор Малир проводил время с Галантией не за тем, чтобы мучить или трахать её? Что произошло за эти проклятые восемь дней, что он теперь гладил её волосы не рывком, а мягко, пальцами по затылку? И почему он опустил лицо к её лицу, прикрыв глаза, словно собирался…

О боги. Он целовал её.

Мои лёгкие сжались, отказываясь впустить хоть глоток воздуха, пока перед глазами не потемнело от нехватки кислорода — я не мог смотреть, как он жадно берёт её рот. Как он встаёт вместе с ней, роняя стул и сбрасывая плед, усаживает её на пергамент, задирает рубашку, стягивает штаны и раздвигает её бёдра. Всё это время целуя её, так, что их стоны врастают друг в друга.

Он целовал её.

Я втянул воздух, задыхаясь, вытирая ладонью липкую тяжесть в груди, что не желала отпускать. Она же не моя… никогда не могла быть моей. Какое право я имел претендовать на неё? Никакого. Какое право вмешиваться? Тоже никакого.

И всё же я сделал шаг в комнату, сжимая грудь, будто этим мог вытолкнуть оттуда чужую руку.

— Уж больно весело у вас с утра.

Галантия вздрогнула от моего голоса, найдя меня ореховыми глазами.

— Себиан!

— Рановато ты вернулся, — сказал Малир, и его тон показался мне чересчур ровным, хотя, по крайней мере, у него хватило приличия спрятать член и натянуть ей рубашку. — Я не ожидал тебя ещё два дня.

— Ясное дело, нет, — только и сказал я, окинув взглядом сначала комнату, потом его гнездо. Брошенные кубки. Свечи, догоравшие до фитиля. Блюда с фруктами и хлебом. Белёсые слизистые разводы по чёрным подушкам и одеялам. Богиня, помоги, они что, восемь дней подряд трахались в его гнезде? — Кто из следопытов сообщил о том, что принца Домрена видели за стенами столицы? Ублюдок ведь не был на севере.

Малир помог Галантии соскользнуть с письменного стола, затем посмотрел на меня с такой скучающей миной, что мне захотелось врезать ему.

— Его знамёна.

— Что?

— Следопыт заметил… его знамёна… — отчеканил он, будто я был конченым тупицей, пока Галантия шла ко мне. — В донесениях никогда не упоминался сам Домрен. Ты прекрасно знаешь, что разведчики обязаны держаться на безопасной дистанции, так что подтвердить или опровергнуть его присутствие внутри его же знамён невозможно.

В левом глазу дёрнулся нерв.

— Хочешь сказать, что я потратил восемь ебучих…

Галантия обняла меня. Слишком коротко, слишком натянуто.

— Я так рада, что ты вернулся невредимым.

Невредимым? Мне понадобилось меньше пятнадцати минут, чтобы понять: Домрена там нет. Потом я повернул обратно, с бесполезным колчаном и яйцами, отмороженными к херам. И Малир даже не счёл нужным упомянуть об этом?

Я втянул воздух сквозь злость в груди.

Вины её в этом не было, и я поднял руку, чтобы прижать Галантию к себе сильнее. Богиня, как же я хотел схватить её, укрыться с ней под одеялом и провести утро внутри неё. Но прежде чем мои пальцы коснулись её плеча, она отступила на шаг, унося с собой всё то тепло, в котором я так отчаянно нуждался. Почему такая холодна?

Под мехом на наручах холодок вползал в кожу, поднимая волосы на руках, словно мои вороны хотели распушить перья. Взгляд сам нашёл Малира.

— Почему ты не сказал мне всё это, прежде чем я отправился на север?

— Ты, мягко говоря, не оставил мне времени, — ответил он и шагнул ко мне. — В тот миг, когда я отметил карту, ты улетел, не сказав ни слова. Даже Галантию оставил ждать у конюшни, будто твоя милая не стоила быстрого прощания. — Его хлопок по моему плечу я бы счёл покровительственным, если бы не то, как эти последние слова вбили стыд мне в спину, сгибая её дугой. — Я буду в своей библиотеке.

Когда он исчез за дверями, я снова посмотрел на Галантию, читая на её застывшем лице явное разочарование тем, как я ушёл.

— Прости, что не сказал ни слова.

— Я понимаю. И жаль, что ничего не вышло, — сказала она и натянула улыбку — красивая, как всегда, но хрупкая по краям. — Ты хочешь мести, увидел шанс и схватился