Читать книгу - "Одинокий волк - Патриция Гэфни"

Майкл ушел в спальню и захлопнул за собой дверь, а Сидни схватила сложенную газету, развернула ее и сделала вид, что читает. Из соседней комнаты не доносилось ни звука. Ужасная мысль закралась ей в голову: а вдруг он упаковывает вещи? Она уронила газету и бросилась к двери в спальню.

Он лежал на постели, заложив руки за голову и уставившись в потолок. Вид у него был несчастный. Он пытался приподняться, когда увидел ее, но Сидни стремительно пересекла разделявшее их пространство и толкнула его обратно на кровать.

– Прости меня, – умоляюще сказала она, схватив Майкла за плечи и вплетая пальцы в его волосы.

– За что простить?

– Ну не знаю. Ведь мы же поссорились…

– Разве?

– Давай лучше заниматься любовью.

Майкл уже расстегивал кнопки на ее блузке. Сидни расстегнула пуговицы у него на рубашке.

– А вдруг горничная войдет? – забеспокоилась Сидни, стягивая чулки и выскальзывая из юбки.

– А мы ей скажем, чтобы уходила.

Как всегда, Майкл оказался проворнее. Сидни все еще возилась со шнуровкой сорочки, когда он опрокинул ее на спину.

– Да, но она нас увидит!

От нетерпения Майкл затянул шнуровку узлом. Рыча, пустив в ход зубы, он разорвал тонкий хлопковый трикотаж, стащил сорочку, выворачивая ее наизнанку, как змеиную шкурку, и швырнул на пол. Все равно она превратилась в ненужную тряпку. Сидни только ахнула и ошеломленно взглянула на него. Кровь, казалось, гудела в ее жилах, отдаваясь мерными ударами в голове.

– Тебя она не увидит, – успокоил ее Майкл с победной ухмылкой. – Она увидит только меня.

Его длинное сильное тело накрыло ее, и Сидни тут же забыла и про горничную, и про все на свете. Для нее существовал только Майкл.

«Я одержима, – проносились у нее в голове бессвязные мысли. – Он держит меня, значит, я одержима… Все правильно… Я сдаюсь». Это рассуждение показалось ей на редкость логичным и убедительным. Оно не ужаснуло и не возмутило ее. К нему не примешивался тайный стыд. «Я ничего не могу поделать», – думала Сидни и упивалась этой мыслью. В том, чем они занимались, в том, чего желали, во всех любовных фантазиях и прихотях, что приходили им на ум и мгновенно удовлетворялись, – во всем этом не было ничего дурного. Все было правильно. Она полностью принадлежала ему и в то же время чувствовала себя свободной, как никогда раньше.

Его жаркий рот ласкал ее с ненасытной жадностью, и она воспаряла все выше с каждым новым поцелуем. Сидни чувствовала, как ее тело открывается навстречу. Оно стало мягким, как воск, словно лишилось костей. А потом происходило чудесное превращение. Минуту назад она была не в силах поднять руку, чтобы прикоснуться к нему, а в следующую минуту становилась отчаянной наездницей, крепко сидящей в седле, достойной своего скакуна. Да, она была ему хорошей парой. Настоящей подругой.

В тот момент, когда он овладел ею, с ее губ слетели слова:

– Не покидай меня!

– Сидни, – прошептал Майкл. Но она видела по его глазам, что он ее не слышит. Он был слишком поглощен страстью.

– Майкл, не покидай меня! – повторила Сидни медленно.

Он смял ее губы грубым самозабвенным поцелуем, от которого у нее помутилось сознание и все мысли погасли. Остались одни только ощущения – глубинные лихорадочные толчки желания, пульсирующие во всем теле и отзывающиеся эхом в теле Майкла. Сидни слышала в нем тот же неумолчный ритм, делавший их еще ближе друг другу, сплавлявший их тела воедино. Потные горячие тела то сливались нерасторжимо, то, словно отталкиваясь друг от друга, теряли точки соприкосновения. Внешний мир в эти секунды снова возвращался – они были в городе, в отеле, в постели, но, когда они вновь сближались, поглощая друг друга, мир снова таял и становился нереальным.

Ее имя… Он повторял его ей на ухо, повторял без конца, пока слоги не слились в неразличимый припев, означавший только одно: «Я люблю тебя». Да, все сошлось воедино – души и тела. И опять она преодолела вместе с ним какую-то невидимую грань, за которой простиралось столь острое наслаждение, что она потеряла его, потеряла себя. Забвение. Она опять нашла его и ухватилась за него, как за якорь спасения.

А когда все кончилось, Сидни попыталась объяснить ему, что с ними было.

– С тобой, Майкл… не знаю, как это сказать… я чувствую себя свободной. Могу делать все, что захочу, и знаю, что это можно, что это… правильно. .

Сидни изо всех сил старалась найти верные слова. Ей не хотелось говорить с Майклом о Спенсере – это было бы предательством. Но про себя она не могла не вспомнить, что иногда со Спенсером у нее возникало чувство, будто они… делают нечто предосудительное. Нет, она и мысли не допускала, что они занимаются чем-то грязным или позорным… ну разве что самую малость. Да, совсем чуть-чуть. С самого детства им обоим исподволь внушали, что секс – это нечто недостойное их. Считалось, что им следовало быть выше этого, но они не оправдали ожиданий и поддались слабости. Поэтому им приходилось скрывать друг от друга, что недостойное занятие доставляет им удовольствие. И тем самым обкрадывать самих себя.

– Ты оказываешь на меня благотворное воздействие, – проговорила Сидни, лежа на боку, прижимая его руку к своей влажной от испарины груди и целуя пальцы. – С тобой мне ничего не страшно, ничего не стыдно. Ничто тебя не смущает. У тебя нет никаких внутренних запретов. А раз у тебя их нет, значит, и мне все можно.

Майкл был поглощен движением своей ладони, плавно скользившей по абрису ее тела: от округлости бедра к впадине у талии и опять вверх – к груди, к шее.

– Что такое «внутренние запреты»? Сидни весело рассмеялась.

– Не имеет значения, – пробормотала она. – У тебя их нет – и слава богу! Нечего забивать голову всяким вздором.

Ветерок надувал парусом штору на окне. Сидни придвинулась ближе, Майкл укрыл ее одеялом.

– Может быть, нам поспать?

Она улыбнулась с закрытыми глазами, зная, что он все еще смотрит на нее. Ей очень нравилось засыпать, лежа рядом с ним. Такое нежное доверие… Такая близость… Это и есть любовь.

– Я люблю тебя, – прошептала Сидни, засыпая. «Люблю тебя», – сердцем откликнулся Майкл. Ему хотелось поцеловать розоватое пятнышко у нее на щеке – небольшую ссадину в том месте, где она слишком сильно потерлась о прорастающую колючую щетину у него на подбородке. А может, это он сам ее оцарапал? Его пальцы замерли над этим пятнышком, но так и не прикоснулись: он не хотел ее будить.

Как она была прекрасна во сне после того, как они занимались любовью… Спутанные рыжие волосы в беспорядке рассыпались по подушке, лицо раскраснелось, кожа была влажной. Она мгновенно погружалась в сон: только что улыбалась ему, а в следующий миг уже дышала глубоко и ровно, полуоткрыв губы словно для последнего поцелуя.

Майкл выскользнул из постели. Его одежда была разбросана повсюду; он бесшумно собрал ее и перенес в другую комнату, чтобы одеться. Сумочка Сидни завалилась за стенку кушетки. Он обрадовался, когда сразу увидел ключ от гостиничного номера: ему не хотелось рыться в ее вещах.