Читать книгу - "Пурпурные кружева - Линда Френсис Ли"

Сердце Лили замерло, мысли смешались. Только теперь она поняла, что сражается не с законом, или – и это более точно – не только с ним. Она снова бросила вызов обществу – нью-йоркской элите. И как она не догадалась об этом сразу же, в тот момент, когда ей принесли повестку из суда?

Удар часов провозгласил половину восьмого, но Лили, казалось, не услышала этого.

– Тетя Лили, – многозначительно произнес Роберт, – время ужинать.

Лили посмотрела на племянника и попыталась успокоиться. Ей было необходимо поговорить с судьей, рассказать ему о том, что она чувствует. Однако их гость, похоже, не хотел ждать, пока она соберется с мыслями, чтобы обратиться к нему. Он встал и последовал за детьми в столовую.

Испытывая сильнейшее замешательство и цепенея от страха, Лили вошла в столовую последней.

– Тетя Лили подумала, что нам лучше всего побеседовать в неофициальной обстановке, – обратился к судье Роберт. – Мы можем все обсудить за столом.

– Прекрасно! – коротко ответил судья.

Тон его был настолько сух, что у Лили сдавило сердце. Однако в следующее мгновение, поглядев на стол, она немного приободрилась. Стол был прекрасно сервирован, Морган выполнил свое обещание, – изысканные блюда, как солдаты, выстроились в линию по центру, вокруг них сверкали дорогие бокалы и столовое серебро.

Лили мысленно вознесла Господу молитву о том, что если ей и не удастся добиться всего, на что она надеялась, то по крайней мере пусть Он поможет ей показать этому грозному человеку все, чему она научилась. Пусть сегодня у нее получится хотя бы это. С остальным она справится, если они переживут этот вечер. Нет, не если, тут же, сделав усилие, мысленно поправила себя Лили, а когда это мучительное испытание останется позади.

Ужин начался с супа, поданного в изящной серебряной супнице, стоявшей на подставке, украшенной фарфоровыми цветами. Не успела Лили поухаживать за всеми, как судья Хартуэл, взяв в руку ложку, с подчеркнутой серьезностью стал задавать детям вопросы. Было абсолютно понятно, что он больше не желает обмениваться с ними пустыми любезностями.

– Хорошо ли ты знаешь свою тетю, Роберт? – спросил он.

Лили замерла, не донеся ложку до рта.

– Я знаю ее очень хорошо, сэр. И могу сказать вам не только за себя, но и за моих сестер, что все мы очень любим нашу тетю.

От радости к горлу Лили подкатил ком, но все, что она могла сейчас сделать, – это заставить себя оставаться на месте, вместо того чтобы броситься к племяннику и что было сил сжать его в объятиях.

Судья кашлянул, прочищая горло, затем добавил себе супа. Через некоторое время он продолжил:

– Не могу представить, что вам, детям, нравится сидеть в этом доме, как в клетке. Мне кажется, было бы гораздо лучше, если бы вы жили на славной большой ферме.

– Но ведь совсем рядом Центральный парк, – вступила в разговор Пенелопа. – Туда мы ходим гулять, дышать воздухом. А живя в городе, мы можем наслаждаться плодами культуры.

Судья Хартуэл пристально посмотрел на девочку. Любой другой ребенок на месте Пенелопы потупился бы, но она смело встретила его взгляд и не отводила глаз до тех пор, пока судья вновь не занялся своим супом.

Еще некоторое время беседа продолжалась примерно в том же духе. Каждое негативное замечание гостя дети неизменно обращали в свою пользу, отыскивая в нем нечто положительное. Лили подумала, что на судью обязательно должны произвести впечатление находчивость и сообразительность ее племянников.

Подавая гостю и детям тарелки с великолепной жареной говядиной, Лили почувствовала радостное волнение. Похоже, все складывается не так уж и плохо, чаша весов явно склоняется в ее сторону. Она видела, что и дети это понимают.

Думая о том, что, возможно, их план все-таки увенчается успехом, Лили наклонилась вперед и взялась за ручки серебряной супницы, забыв о толстых полотняных прихватках, предназначенных для того, чтобы с их помощью брать горячее.

– Ах! – в следующее мгновение воскликнула она и инстинктивно разжала пальцы, опуская горячую супницу на подставку.

Не заметив, что при наклоне великолепная ажурная скатерть зацепилась за кружево и бисерную вышивку ее платья, Лили вскочила со своего места и, отпрыгивая в сторону, невольно потянула за собой все, что стояло на столе.

Это произошло настолько быстро, что никто не успел хоть как-то отреагировать и предотвратить катастрофу. Дети замерли. Их глаза и рты широко раскрылись от удивления, когда бокалы и тарелки разом сдвинулись со своих мест, а потом…

– Смотрите!

Но предостерегающий возглас Роберта и его попытка добраться до центра стола уже ничего не могли изменить. Почти полная супница, как корабль в бушующем море, покачнулась, и ее жирное содержимое мгновенно перекочевало в другое место – на живот и колени достопочтенного судьи Хейворда Хартуэла.

– О Боже! – с ужасом выдохнула Лили.

Скатерть, как непомерно большая салфетка, повисла на ее платье. В таком виде Лили напоминала ковбоя, решившего полакомиться барбекю из свиных ребрышек.

Несколько секунд все молчали, потрясенные случившимся. Потом Лили высвободилась из силков скатерти и, преодолевая досаду, взяла свою салфетку и направилась к судье.

При виде решительно приближавшейся к нему Лили ошарашенный гость вздрогнул и вытаращил глаза до такой степени, что они стали напоминать серебряные доллары. Однако он довольно быстро овладел собой, откинулся на спинку стула и вместе с хозяйкой, взяв в руку салфетку, попытался отчистить свой костюм. Не успела Лили произнести «я так сожале…», как стул под Хейвордом Хартуэлом закачался и, некоторое время пробалансировав вместе с судьей на задних ножках, с громким треском ломающейся древесины рухнул на пол.

Роберт уронил голову на стол, Пенелопа застонала, а Кэсси расплакалась. Склонившись к судье, который все еще сидел на полу среди обломков стула, Лили отважно спросила:

– Это тоже будет свидетельствовать против меня? Судья Хартуэл, что-то бормоча, завозился, пытаясь встать.

Когда это ему наконец удалось, он поднял с пола салфетку и вытер свою безнадежно испорченную одежду, а затем обратил разъяренный взгляд на Лили:

– Я сообщу вам, когда приму решение. А затем мы встретимся в суде, мисс Блэкмор. До свидания!

С этими словами он вышел из дома и направился в сторону Пятьдесят девятой улицы. Обитатели Блэкмор-Хауса, пребывавшие в полной растерянности, даже не сдвинулись с мест, чтобы проводить его.

Как только дверь за судьей захлопнулась, в столовую ворвался Морган. Когда перед его взором предстала ужасная картина, которую теперь являла собой эта комната, рот его приоткрылся от удивления.

– Что случилось? – потребовал объяснений Морган.

– Я полагаю, – сбивчиво начала Лили, – твои слова о том, что я «опрокину его», означали нечто совсем иное…