Читать книгу - "Это не я, господин профессор! - Элла Яковец"

это со мной что-то не так. Потому что остальные девчонки считали, что мне несказанно повезло, что красавчик Милош обратил на меня, тихоню, свое драгоценное внимание.

— Хорошо, один обед, — сказала я, выставив ладони вперед, чтобы не дать ему к себе приблизиться.

— Ужин! — нагло сказал Милош. — Поздний ужин в Сити. Я знаю одно местечко…

— Ладно, пусть будет поздний ужин, — я сделала шаг назад.

— Завтра! — напирал Милош.

Я закатила глаза.

— Чего ты добиваешься? — скривилась я. — Мне это свидание в пень не уперлось, ясно?

— Ладно, ладно, я понял, принцесса! — засмеялся Милош и наконец-то перестал тянуть ко мне руки. — В пятницу. Встретимся у беседки в Сити. В семь. Договорились?

Я кивнула.

Милош улыбнулся во все сто белоснежных зубов, положил передо мной тощенькую книжку про Хоакина Арьяду. И покинул, наконец, библиотеку.

Дву девицы с факультета Инферно за одним из библиотечных столов тут же зашептались, провожая его взглядом. А одна посмотрела на меня и покрутила пальцем у виска.

Я плюхнулась обратно на свой стул и перевела дух.

Снова посмотрела в книжку, где козлобородый Кэмпбелл склонился над женщиной-тумбочкой.

Блин, весь настрой из-за этого дурацкого Йенсена пропал!

Но я все-таки сделала над собой усилие и вернулась к чтению.

Итак, многие связывают появление Чар Инанны как раз с этой экспедицией. Но сам Кэмпбелл это отрицает и говорит, что все наоборот. Что сначала он придумал зелье, а уже потом решил, что ему теперь просто необходимо самому взглянуть на действующий алтарь хтонической богини-матери. И утверждает, что ничего особенного он там не нашел. Ну, кроме всяких неведомых тварей, как обычных, так и магических. И тучи москитов.

Это все было интересно, конечно, но какое-то не то…

Хотя я даже зачиталась. И заглянула в конец книги, чтобы посмотреть, под каким кодом у нас проходит путевой дневник Третьей Экспедиции Кэмпбелла. Выяснилось, конечно же, что он лежит в четвертой запретной секции, но этого и следовало ожидать…

Тут я захлопнула книжку. И потянулась за Арьядой, в смысле — книжкой про него.

Тоже пролистала начало, вот вообще неинтересно, как прошло его детство, что он докатился до жизни такой… Потому что в молодости он был талантливым или даже гениальным зельеваром. Но стал почему-то дознавателем.

Ага, вот оно!

Чары Инанны стали его третьим крупным делом, то есть, он тогда был еще молодой совсем.

И первый вердикт, который он вынес, что это темное зелье, варить которое следует запретить всегда и всем. Но потом случился пересмотр дела, потому что…

Просто потому что, в этой книжке таких подробностей не было.

В общем, Чары Инанны реабилитировали, но гениальный зелевар Арьяда внес в тинктуру одну правку. Ту самую метку, которая позволяла отличить действие этого зелья от настоящей, всамделишной, истинной любви.

— Можно подумать, истинная любовь помечается знаком «коразон» на тонком теле, — пробормотала я. И те же самые две девицы-«саламандры» тут же на меня оглянулись.

Я посмотрела на часы.

Скоро уже время обеда. Дежурного так и не было. В принципе, можно было еще посидеть и подождать, но во-первых, совсем не факт, что он придет. А во-вторых, мне уже хотелось есть.

Сотрудники столовой же сегодня, я надеюсь, на работу вышли?!

Пока я сидела в библиотеке, народ потихоньку начал просыпаться. Во всяком случае, в столовой был если не аншлаг, то весьма многолюдно. Мне даже пришлось отстоять небольшую очередь на раздаче. Предсказуемо, сегодня в меню было полно тыквенных блюд. Пряный тыквенный суп, жаркое с индейкой из тыквы, тыквенный пирог… Я протянула руку за пирогом, и тут же встретилась с горящим взглядом тыквоголового Джека. Их в столовой было много, но все они уже не горели. Кроме этого, почему-то.

— Да как скажешь, — буркнула я. — Не буду я есть твоих собратьев…

Я убрала руку от пирога, вместо него взяла пару ватрушек. И горсть засахаренного миндаля еще. А вместо жаркого обошлась картошкой с сосисками. А суп я и так не очень-то и хотела.

Где-то глубоко внутри мне было смешно от этих моих странных действий. «Ууууу! Всюду знаки!» — вспомнила я своего старшего брата, который любил меня маленькую разыгрывать, подсовывая всякие странные предметы.

Но с другой стороны, нельзя же сказать, что наш мир так уж детально изучен, и в нем не осталось никаких секретов.

Взять хотя бы эти самые действующие алтари, которые то и дело где-то замешаны. Кто-нибудь вообще понимает, как они работают?

Мысли как-то сами собой привели меня к ритуалистике. Которая как раз и занималась механикой работы всех этих сооружений. Не только их, но и их тоже…

А факультатив по ритуалистике, между прочим, у меня сегодня в расписании…

Правда, я обещала Вильерсу, что буду держаться подальше от профессора Стэйбла. Но с другой стороны, ведь если я не приду, у него как раз и будет повод пойти выяснять, что случилось. И я опять, получается, не выполню свое слово.

Да и что может случиться? На факультативе же кроме меня будет еще как минимум человек десять!

И я, сама того не замечая, начала есть быстрее.

Глава 10

Сегодняшний факультатив по ритуалистике проходил в подвальной части колледжа. Так бывало, когда для каких-то действий нам требовался доступ к земле, но погода на улице не располагала к прогулкам. Как сейчас, в ноябре.

Сначала я мчалась по лестницам и переходам со всех ног. Но чем ближе я подходила, тем все больше таяла моя решимость.

«Что я делаю? — подумала я, замирая перед тяжелой деревянной дверью, обитой металлическими полосами. — А вдруг он уже жалеет о своей вчерашней слабости? Вдруг я зайду и поставлю его в неловкое положение?!»

Рука потянулась к потемневшей от времени деревянной ручке.

«А вдруг он вообще ничего не помнит?!» — мелькнула паническая мысль. Вроде бы, у Чар Инанны может быть такой побочный эффект, где-то было такое написано. Вроде как, свою страсть к объекту жертва вспоминает, только когда видит объект… Или, стоп. Это не про Чары Инанны. Это про Очи Сияния, совсем другое приворотное зелье.

«Ну давай уже, решайся! — сказала я сама себе. — Или заходи, или беги и прячься, как ты профессору Вильерсу и обещала…»

И больше не задумываясь, я распахнула дверь и быстро проскользнула внутрь.

Просторный подвал с тяжелыми сводчатыми потолками был освещен несколькими каменными чашами с огнем. По правилам ритуалистики здесь нельзя было использовать магическое освещение, только живое пламя.

С правой стороны была площадка открытой земли, сейчас просто взрыхленной. А слева стояли массивный