Читать книгу - "Его другая семья - Полина Рей"

как, загорел. Интересно, как это случилось… при такой погоде? Я смотрела, у тебя там, в командировке, было совсем не солнечно…

Про загар я соврала. Если оттенок кожи Тима и изменился, то не настолько сильно, почти незаметно. Даже хихикнуть захотелось от того, что представилось, как муж мажется миллиардом кремов с самой сильной защитой, чтобы не дай бог не забронзоветь.

– Пару раз был в солярии. Знаешь ли, когда в таком отеле представляют столько услуг – грех не воспользоваться, – растянул губы в улыбке муж.

Он покраснел, но совсем ненадолго. Скорее от того, что вопрос застал врасплох, а не потому, что Соловкову стало стыдно. Когда потянулся ко мне за новым поцелуем, а его ладонь скользнула по моему бедру, я не сдержалась. Выпалила первое, что пришло в голову:

– От тебя пахнет какими-то странными духами!

А вот теперь Тимофей не просто побагровел, но ещё и разозлился. То ли на подозрения, которые я выдала в его сторону, то ли от того, что я всеми силами давала понять – близости не будет.

– Что за глупости?! – процедил он, ссаживая меня с колен.

И слава богу – не пришлось сбегать прочь, как от огня, чем бы непременно натолкнула его на мысли, которые сейчас мне были совсем ни к чему.

– Это просто вонючий гель из отеля! Пойду помоюсь!

Он подошёл к шкафу, выхватил из него полотенце и удалился в душ. А я выдохнула с облегчением. Если по первости ещё можно будет продержаться и даже получить удовольствие от того, как выкручивается муж, то вскоре аргументы у меня закончатся.

Но, как говорится, подумаю я об этом завтра.

– Ты какая-то другая, – сказал мне Тим, когда мы провели с ним семь странных дней.

Я всячески избегала близости с мужем, даже пришлось придумать внезапно нагрянувшие месячные. Которые, к слову, весьма успокоили Соловкова. Он, услышав о критических днях, испытал явственное облегчение. Значит, действительно весьма опасался того, что я могу забеременеть.

Ещё я «задерживалась на работе», когда приходилось ехать сразу после трудового дня в клинику, где за меня взялись так, что по прошествии пары недель я должна была зачать. Ну а дома в основном смотрела какие-то рандомные передачи, не особо вникая в их суть.

И вот подобное поведение не укрылось от внимания Тимофея и он, видимо, решил завести со мной соотвествующий данной теме разговор.

– Какая-то другая означает, что я отличаюсь от кого-то? – решила я поиграть в непонятки. – От кого?

Соловков вскинул брови, пробежался голодным взглядом по моей фигуре. Раньше таких взоров от своего супруга я не видела. Или попросту их не замечала, если всё же допустить, что он ими меня награждал.

– Отличаешься от себя прежней, – ответил он и, подойдя ко мне сзади, принялся разминать мне плечи.

Твою же дивизию! Это что же мне делать, если Тиму приспичит окончательно меня соблазнить? Ладно, будем разбираться по ходу действия.

– Ну, тебе виднее, – ответила размеренно. – Но вообще я обычная.

Пришлось сесть ровнее на стуле, когда я напряглась помимо воли так сильно, что у меня закаменела каждая мышца в теле.

– Необычная… ты самая необычная, Кариша.

Он наклонился и стал покрывать поцелуями моё плечо, с которого предварительно отодвинул в сторону край футболки. А я застыла от влетевшей в голову мысли – как многое бы отдала совсем недавно за то, чтобы Эммы не было. И измены Соловкова тоже не было.

Тогда, даже если бы Тим наговорил мне гадостей по телефону, а я бы долго дулась, сейчас бы мы точно помирились. Но нет… Я не собиралась растекаться лужицей от касаний мужа, несмотря на то, что чувства нельзя было выключить по щелчку пальцев и их отголоски ещё пылали внутри.

– Я в душ! – воскликнула, вскакивая с места.

Несмотря на то, что виноват в таком поведении был только Тимофей и никто иной, я почувствовала себя по-идиотски. И уж это точно не должно было укрыться от внимания Соловкова.

Я физически чувствовала оторопь во взгляде, которым он провожал меня, пока не завершился мой побег в ванную. А когда добралась до неё и закрылась на замок, меня стало колотить крупной дрожью.

Я ведь не смогу дольше ждать и терпеть. Ещё немного и выскажу мужу всё, что у меня внутри. И пусть тогда эффект от моего ухода будет не таким ярким, как если бы мы с Асатиани выдали этим голубкам, куда они могут катиться, когда бы я забеременела, – плевать. Давид же сказал, что мне совершенно необязательно так себя мучить.

Схватив джинсы Тима, которые он, как обычно, бросил поверх машинки, когда ходил в душ, я встряхнула их, чтобы бросить в стирку, и вдруг случилось неожиданное. На пол выпал маленький бархатный мешочек, перевязанный тонкой золотой ленточкой. Я взглянула на него с удивлением, нахмурив брови. Сначала мне показалось, что это подарок для любимой жены, своего рода извинение и завершающий штрих в том, чтобы я всё же Соловкова простила. А потом я бросилась исследовать карманы Тима на предмет новых находок и они не заставили себя ждать. Вернее, всего одна, но какая.

Я выудила маленькую бирочку, на которой была написана цена. Почти двести тысяч рублей за ту безделушку, которую он купил… явно не мне. Две гребаных сотни, что муж планировал спустить на Эмму, привыкшую к дорогим подаркам!

Захотелось зашвырнуть этот мешочек подальше и сделать вид, что я ничего не знаю, если вдруг Тим спросит. Но вряд ли это случится, иначе ему придётся признаться в покупке. Однако идея, пришедшая мне в голову, была гораздо лучше.

Посмотрев, что там Соловков прикупил своей шлюхе, я сходила в душ, постояла довольно длительное время под горячей водой, пытаясь стереть то чувство, которое мне совсем не нравилось. Оно состояло из жгучей обиды, которая была сплетена с пониманием, какой дурой я была всё это время.

Но я не должна была во всё это эмоционально включаться. Это неправильно прежде всего по отношению к самой себе.

Замотавшись в пушистое полотенце, когда закончила с водными процедурами, я немного помедлила, мысленно готовясь к тому, что собиралась сделать. Потом бросила джинсы на пол и, сделав вдох и выдох, завизжала:

– А-а-а!

Вытащив украшение, оказавшееся кулончиком, украшенным россыпью драгоценных камней, я вылетела из ванной и помчалась к Соловкову. Он при моём появлении чуть не выронил бутерброд с колбасой, которым, видимо, собирался подкрепиться, стоя у холодильника.

– Тима! Тим! Господи! Спасибо! – завопила я, прыгнув на мужа. – Спасибо! Он просто чудесный! И такой