Читать книгу - "Опасная любовь командора - Ульяна Муратова"

Я бы с удовольствием вышла замуж хоть завтра — лишь бы избавить Брена от необходимости платить за меня и закладывать имение. Но командор Блайнер сказал верно: никто не возьмёт замуж ни одну из проклятых Боллар. А значит, у меня никогда не будет законнорожденных детей, как, впрочем, и незаконнорожденных. Разве можно покрыть и без того запятнанную репутацию семьи ещё и позором внебрачной связи? Да и врагу не пожелаешь расти бастардом: их не принимают в обществе, где семья и брак — одна из главных ценностей.

Поначалу я даже обрадовалась назначению к Разлому — просто устала видеть счастливых, взволнованных беременных пациенток и молодых мам с малышами. Изо всех сил желала им добра, а в глубине души обижалась на судьбу — почему мне нельзя испытать то, что по умолчанию позволено всем женщинам? И сколько бы я ни гнала от себя подобные мысли, они всё равно возвращались.

Стараясь найти выход, Брен подал императору прошение об отмене налога в отношении нашей семьи в связи с невозможностью сочетаться браком из-за проклятья. Император отказал, мотивировав тем, что если он сделает исключение для одной семьи, такое же исключение сразу же потребуют тысячи других, особенно малообеспеченных. Следовательно, никаких поблажек. Зато он выдал направления на работу у Разлома для всех достигших восемнадцатилетия сестёр с формулировкой: «Пусть поищут себе мужа среди раненых кантрадами, от его яда ежегодно умирает не меньше пятидесяти магов, уверен, что среди них рано или поздно найдутся неженатые и сочувствующие».

Примерно то же самое сказал и командор Блайнер, но мне подобный цинизм всё равно казался дикостью. Как такое вообще можно кому-то предложить? «Уважаемый ноблард, вы молоды, не женаты и умираете в расцвете лет от яда, против которого не существует противоядий. А женитесь-ка на мне заодно? Вам-то уже всё равно, а мне — экономия».

От одной мысли о таком разговоре в животе сворачивался противный узел.

Опять же, Брен с Гвендолиной уже пытались заключать фиктивные браки — каждый раз за существенную мзду, разумеется. Вот только ни одна из попыток не увенчалась успехом, богиня Геста их просто не одобряла. Словно наша семья была проклята не только Танатой, а ещё и ею, хотя мы с братом и сёстрами ничего не сделали, чтобы прогневать Луноликую.

— Хочешь чая? И каши? Если она у меня не убежала, конечно, — спохватилась Лира.

Каша не только убежала, но и пригорела, что расстроило нас обеих. И отмывать теперь, и готовить заново, да ещё и крупу испортили. Мы быстро съели ту часть каши, что хоть как-то годилась в пищу, а затем принялись сначала за готовку, а потом — за варку снадобий про запас. Обычно практикующие целители не делают эликсиры самостоятельно, а покупают у зельеваров, но для нас это было слишком дорого.

Лирина смена в семейном врачебном кабинете начиналась с рассветом, и я собиралась пойти вместе с ней. Пусть много мы там не зарабатывали, но это лучше, чем сидеть дома. Раньше у нас была полноценная клиника — всё же целая огромная семья целителей, однако после смерти деда и отца из хирургов остался только Брен, а в госпитале при Разломе ему платили больше, чем он мог заработать на частных пациентах. Да и шли к нам не очень охотно, предпочитали конкурентов. Лечиться у «про́клятых Болларов» никто не хотел, будто наше проклятье передавалось воздушно-капельным путём.

Но лично я опускать руки не собиралась. Хотела для начала посоветоваться с Бреном — а вдруг отказ можно оспорить?

Или, быть может, для меня найдётся работа получше?

Ближе к утру, перед рассветом, входная дверь хлопнула, и вскоре в кухне появился измотанный брат. Под светло-голубыми глазами залегли глубокие тени, а родовая печать на виске казалась нарисованной карандашом. Как же плохо!..

Каждый маг получал в дар от Луноликой Гесты не только способности, но и височный узор. Хитросплетение линий было уникальным для каждой семьи — дети получали идентичные родительским печати, а когда сочетались браком, их печать изменялась, вбирая в себя элементы узоров и жениха, и невесты. По печати можно понять, состоит ли маг в браке и к какому роду принадлежит. Чем сильнее способности мага и выше их порядок, тем печать крупнее и ярче.

Наша печать — проклята.

Много лет назад, ещё до нашего рождения, бывшая невеста отца из ревности прокляла союз родителей, и теперь каждый носитель нашей родовой печати станет причиной гибели своего первого мужа или — в случае Брена — жены. Как мы постепенно выяснили, если в брак всё же вступить, то печать изменится, и проклятие больше не будет на неё действовать.

Отвергнутая отцом Моэра Блайнер не просто прокляла наших родителей, она годами с наслаждением наблюдала, как в семье один за другим рождаются обречённые на одиночество дети, и сообщила о проклятии только девять лет назад. Через три года после этого мать с отцом погибли, пытаясь снять проклятие, и мы остались сами по себе.

На момент гибели родителей восемнадцатилетия достигли только старшие двойняшки — Брен и Гвендолина. Брат учился в академии, и мы с Линой решили, что возьмём на себя заботу о младших, а он закончит обучение и передаст знания нам. Брен получил место в академии по квоте, и было бы глупо терять подобную возможность, особенно учитывая, что он остался единственным мужчиной в семье.

Не скажу, что было просто, но как-то мы справились. Смерть родителей тяжелее всего ударила по самым младшим — Кайре и близняшкам Лире и Уне. Мы с Гвендолиной изо всех сил старались о них заботиться, а ей приходилось ещё и работать.

Больше всего проблем доставляла Кайра. Наверное, ей пришлось сложнее всех. Мы с Бреном всегда могли опереться на Гвендолину, двойняшки Эва с Лидой и близняшки Лира с Уной находили утешение друг в друге, а Кайра всегда оставалась словно в стороне. Она и внешне отличалась от всех нас, мы больше были похожи на мать, тогда как Кайра пошла в отца — стала такой же высокой, кудрявой и язвительной, как он.

Никто не удивился, когда она заявила, что хочет уехать учиться в академию, благо у Брена получилось выбить ещё одну квоту. Неожиданностью стала специальность — Кайра поступила на боевой факультет. Самый нелогичный и странный выбор для целительницы и мага жизни, но спорить с ней не пытался даже