Читать книгу - "Опасная любовь командора - Ульяна Муратова"

— Тем хуже для вас, — сощурился командор. — Но это не отменяет того факта, что в моей части лёгкой добычи для вас не будет. Для этого вам стоит работать на передовой. Тем не менее это не основная причина отказа. Если бы вы могли вступить в брак, я бы взял вас без единого возражения. Уже через месяц вы бы выскочили замуж и перестали быть моей проблемой, даже если бы остались жить в гарнизоне. Вы стали бы проблемой мужа. В моём подчинении служат преимущественно аристократы, и никто из них не будет осквернять свою репутацию ухаживаниями за чужой женой. Но вы вступить в брак не можете и не сможете в обозримом будущем, и тогда в полный рост встаёт вторая проблема — вы приторно красивы.

Его слова хлестали наотмашь, хотя вряд ли он намеренно старался унизить, просто говорил, что думал, и не заботился, какую боль это причинит. Для меня проклятие нашей семьи — самая тяжёлая и болезненная тема, и слышать о нём от холодного, надменного командора было невыносимо. Да, на мне никто никогда не женится, и я это понимаю, но слушать об этом от посторонних всё ещё мучительно.

— Не понимаю… — растерянно пролепетала я, отступая. — Как это связано с работой?

— Вы ещё и недалёки, судя по всему, — хмыкнул командор Блайнер. — У меня в части больше сотни неженатых военнослужащих, нобларина Боллар, и если я позволю вам здесь работать, то случится несколько вещей. Сначала добрая половина эскадрильи обязательно придумает или организует себе какую-нибудь болезнь или травму, просто чтобы попасть к вам на приём. А так как слепых в пилоты и механики не берут, каждому болезному вы непременно понравитесь, следовательно, недуги и травмы мистическим образом станут повторяться снова и снова, и значит, часть личного состава перманентно пропишется на больничных койках. А дальше неизменно начнут возникать конфликты, споры, дуэли и прочие сомнительные для начальника части радости, которых я столь успешно умудряюсь сейчас избегать… потому что пожилые кухарки не пользуются большим спросом, а прачек я беру исключительно замужних. Знаете, что случится потом?

— Что? — тоскливо спросила я, понимая, что в чём-то он прав.

Когда мы с сёстрами ассистировали Брену, к нам действительно приходили со странными ранами. Случайно отрубленными пальцами, обожжёнными кислотой желудками и непонятно каким образом сломанными рёбрами. Начальник части брата расследовал каждый случай и за самовредительство отправлял солдат в карцер ранеными, без права на помощь, на которую они рассчитывали. Проблема вскоре сошла на нет, когда все поняли, что командир мириться с подобными выходками не собирается.

— А дальше вы станете предметом пари и охоты. На вас обрушат признания, подарки и ухаживания, которых вы никогда раньше не видели. Вам будут петь песни, посвящать стихи и говорить слова, от которых закружится голова. Если вы не сдадитесь сразу, то ухаживания станут очень настойчивыми, и вы сначала будете бегать ко мне, чтобы я приструнил своих подчинённых, а затем сдадитесь под натиском особо симпатичного офицера. И когда вы всё же сдадитесь, то превратите мою часть в бордель, где в медицинский кабинет ходят за услугами условно медицинского характера. Потому что ни один аристократ не рискнёт продолжать связь с вами долго, а каждый последующий раз вы будете сдаваться всё быстрее и быстрее.

Холодные глаза вымораживали меня изнутри, и хотелось закричать, чтобы он замолчал, но я онемела от обиды.

— А теперь вопрос, нобларина Боллар: мне весь этот цирк зачем? Ради того, чтобы было кому вскрыть чирей повару или залечить флюс механику? Для этого я могу организовать транспорт до ближайшего госпиталя.

Циничные слова о борделе ледяными спицами воткнулись куда-то под рёбра. Стало тяжело дышать, а лицо опалило стыдом. Прежде чем я успела опомниться, рука сама взлетела в воздух и впечаталась в щёку командора, оставив на ней розоватый след пощёчины.

Он даже не дёрнулся, насмешливо смотрел сверху вниз, а затем с довольным видом проговорил:

— Изнеженным цветочкам не место в военной части. Своей реакцией на правду вы показываете лишь то, что я твердил с самого начала: вы абсолютно некомпетентны для должности, на которую претендуете. А теперь берите свой отказ и уходите, нобларина Боллар, потому что иначе я буду вынужден написать рапорт о нападении на вышестоящего по званию офицера.

— Вы — подонок! — выдохнула я, сгорая от стыда и унижения.

— Именно так, и поэтому я настаиваю на том, чтобы уберечь вас от паскудной участи работать под моим началом. Мы наконец-то поняли друг друга, нобларина Боллар?

Я молча сгребла свои документы и отказ со стола, прижала бумаги к груди и пулей вылетела из окончательно потемневшего кабинета, ненавидя несносного командора каждой частичкой души. Его слова о том, что я превращусь в дешёвую шлюху, стоит только увидеть ухаживания и дорогие подарки, ядовитыми занозами жалили сознание. На секунду запнулась у двери, чтобы хлопнуть ею, но чуть не уронила документы, так что даже этого не смогла. Слёзы душили, хотелось провалиться сквозь землю и поскорее оказаться дома.

Когда позади меня раздались тяжёлые шаги, я лишь ускорилась. Но длинный подол платья путался в ногах и мешал бежать, поэтому командор настиг меня буквально через несколько мгновений. Ухватил за локоть и поволок в сторону стоянки, где усадил на заднее сидение военного экипажа и коротко приказал:

— Ждите здесь и не вздумайте шататься по части ночью!

Я низко опустила голову, не позволяя ему увидеть набухшие на глазах слёзы, и покорно осталась сидеть в магомобиле, пока Блайнер искал шофёра. В отличие от городских экипажей, в этом были огромные окна, вернее, просто оконные проёмы, в которых не оказалось стёкол. Пять минут спустя командор вернулся с пожилым военнослужащим и рокочущим голосом приказал:

— Доставь её в Кербенн, сдай на руки сёстрам или брату. За её безопасность отвечаешь головой. И не гони сильно, а то её продует.

— Так точно, — отозвался шофёр и занял своё место, украдкой бросив на меня любопытный взгляд.

Непривычная конструкция вызывала дискомфорт — в городских экипажах салон отделён от водителя глухой перегородкой для сохранения приватности, а тут я была у водителя на виду и даже поплакать толком не могла.

Я думала, что мобиль тронется, вместо этого несносный командир широко распахнул соседнюю дверцу, и стало страшно при мысли, что этот садист решит меня сопровождать. Но