Читать книгу - "Мэри Роуз - Шарлотта Лин"

— Да, я знаю, почему ты меня избегаешь, — произнесла Джеральдина. — Потому что тебе безразлична судьба собственной сестры. Всякий раз, когда отец приезжает навестить меня, он суетливо передает от тебя приветы, но я вижу, что он может. Такой человек, как отец, благородство во плоти, не умеет лгать.

— Твоя судьба мне небезразлична.

Она колко рассмеялась.

— Ты, как и отец, не умеешь лгать. Ты хоть раз справлялся обо мне на протяжении двух последних лет?

— Нет, — признал он.

— И ко мне тогда ты пришел только потому, что боялся, что твоего неназываемого привлекут к ответу.

— Он не мой неназываемый! — вырвалось у Сильвестра так громко, что многие повернули головы, чтобы посмотреть, что происходит. — Он мой друг, и его не привлекали к ответу, а забивали до смерти. Я умолял тебя помочь мне, но ты и бровью не повела.

— У тебя какая-то противоестественная любовь к неназываемому, Сильвестр.

— Ах, вот как? Да что ты в этом понимаешь? — Никогда прежде он с ней так не разговаривал. — Может быть, ты считаешь, что любая любовь противоестественна? Тебе кажется, что люди, которые любят друг друга и идут ради этого на жертвы и лишения, больны или по меньшей мере не в своем уме?

Ее красивое лицо дрогнуло.

— Да, возможно, я так считаю. С этим нельзя не согласиться, правда?

— Меня можешь не спрашивать. Я один из таких больных и безумных. Мне не приходит в голову ничего, на что я бы не был готов ради своих друзей, и я не знаю, как бы жил без них.

— А меня ты на это обрекаешь, — заметила Джеральдина.

Музыка смолкла, чтобы тут же снова начаться — с барабанного боя и терпкого пения флейты. Многие пары перестроились, и, скосив глаза в сторону, Сильвестр увидел, что Анна и этот танец начала с королем Франциском. Казалось, она почувствовала его взгляд и улыбнулась ему теплой улыбкой. Поклонившись, он хотел было оставить Джеральдину, но сестра словно клещами вцепилась в его запястье.

— Не спеши так. — В ее голосе послышались угрожающие нотки. — Один-другой танец с ненавистной сестрой ты, пожалуй, стерпишь.

— Джеральдина, зачем ты так с нами поступаешь? — спросил он. — Я знаю, что безразличен тебе, так почему бы каждому из нас не пойти своим путем и не желать друг другу зла?

— Потому что это не по мне, — не колеблясь, ответила она. — И кто тебе сказал, что ты мне безразличен? Это ты меня избегаешь, а не наоборот. У меня есть все причины злиться на тебя, но для меня кровь — не водица. Я навязала тебе этот танец, чтобы предупредить тебя, ибо не хочу спокойно смотреть, как мой брат спешит навстречу своему несчастью.

— И в чем же мое несчастье?

— Не притворяйся дурачком! Думаешь, я не заметила, какие взгляды ты бросаешь на мою подругу Анну? Или следует сказать «мою бывшую подругу»? С тех пор как у нее появился ты, она отбросила меня в сторону, словно пустую скорлупу от ореха.

— Не говори глупостей!

— Я не склонна к этому, — возразила она. — Ты же не станешь отрицать, что графине Рипонской не нашлось места среди дам, которых Анна отобрала для своей игры с французским королем! До знакомства с тобой это было немыслимо! Она называла меня «моя подруга», «моя милая, единственная душа, к которой я неравнодушна». Скажи мне, Сильвестр, что ты рассказал Анне про меня, чтобы так настроить ее против меня? Что я приказала пытать твоего неназываемого?

— Ты этого не делала! — воскликнул Сильвестр.

— Правда? Ты в этом уверен?

— Ты это допустила. Но виноват твой муж, и я никогда не рассказывал Анне Болейн ничего плохого про тебя. Но если ты была ее подругой, то почему в эти дни тебя не было рядом с ней и ты не поддерживала ее?

— Я была ей не нужна! — воскликнула Джеральдина. — Ведь у нее был ты. Ее рыцарь Сильвестр. Мне могло бы быть безразлично, что вы два идиота, но ты — моя плоть и кровь, поэтому я предупреждаю тебя. Взгляды, которыми вы обмениваетесь, замечаю не только я, и даже если король никогда не женится на бедной Анне, он не потерпит, чтобы ею воспользовался кто-то другой. Того, кто по-хорошему относится к его Аннушке, он ударит не по рукам, а по шее — топором палач; а.

Волна гнева захлестнула Сильвестра.

— Замолчи! — набросился он на нее. — Не валяй в грязи то, в чем совершенно ничего не смыслишь. То, что объединяет меня и леди Болейн, тебе не понять, как не понята, любви между мной, Энтони и Фенеллой. Ты всегда стояла рядом, наморщив носик и закатив глаза, словно мы какие-то дикие и непонятные звери. А в тот единственный раз, на ступеньках школы отца Бенедикта, когда Фенелла гладила Энтони по лицу, ты вытаращилась на нее так, словно под ней дрожала земля. Ты не понимаешь, зачем люди делают такие вещи, правда? Гладят друг друга?

— Нет, — ответила Джеральдина. Лицо ее побледнело. — Зачем такое делать?

— Потому что это остатки рая, — ответил ей брат. — Потому что это возвышает нас и отгоняет страх. Потому что человек, у которого есть друг, чувствует себя богатым, словно он король всей земли. — Он выпустил ее руку и отвернулся. На миг закружилась голова. Напряжение, бессонные ночи и вино требовали свое.

— Я больше не могу, — произнес он. — Доброй ночи, Джеральдина. — И он слепо бросился в конец зала, распахнул дверь в пажескую.

Слуги, которым подали много крепкого пива, заснули прямо за столом или улеглись на пол. Но Энтони по-прежнему сидел в углу и сжимал виски. Сильвестр подошел к нему, мягко отнял руки от головы и положил ладони на напухшие и пульсирующие жилы.

— Прости меня. У тебя болит голова, а я заставил тебя ждать не один час.

— Не выдумывай, — ответил Энтони, но было видно, что ему трудно смотреть. На губах его Сильвестр заметил отпечатки зубов. — Все получилось?

— Похоже на то. Леди Анна танцует с французом вот уже целый час, и тот, кажется, в совершеннейшем восторге.

— Отлично сработано, Сильвестр.

— Да ладно. — Сильвестр положил голову Энтони себе на плечо и начал осторожными движениями массировать напряженный затылок. — Иди ложись, тебе нужно поспать, слышишь?

В моей комнате, не на корабле.

— Но я могу…

— Ты можешь заткнуться, — с любовью произнес Сильвестр, продолжая массировать его затылок и надеясь, что другу хотя бы вполовину так же приятно, как ему. Поскольку Энтони не шевелился, они оба сидели на полу, слушали дыхание друг друга, а время неспешно плыло мимо. Затем пришла Анна Болейн.

Сильвестр не заметил ее, но Энтони поднял голову и толкнул Сильвестра локтем в бок. Тот обернулся. Наверное, оба они были похожи на школьников, которых учитель застал за дремой во время урока.

Анна улыбнулась.

— Так устали, друзья мои? Уже почти все позади, а потом я позабочусь, чтобы завтра вам никто не мешал до самого обеда. Французы удалились, и наш король только что отослал весь двор по постелям. Хочет поговорить только с вами обоими.