Читать книгу - "О пепле и стали - Элиза Рейн"

не покрыться льдом.

— И я тебя люблю, принцесса.

Его губы сталкиваются с моими и кажется, будто каждая из звезд на Иггдрасиле вдруг взорвалась.

Двести лет одиночества переплетаются со связью, которую я не могла себе даже представить, и вспыхивают, пока он целует меня со всей жадностью. Я запускаю пальцы в его волосы, а его руки сжимают меня сильнее.

Он углубляет поцелуй и с моих губ срывается мягкий стон. Лед непроизвольно вылетает с кончиков моих пальцев, но вместо того, чтобы отстраниться он лишь смеется, не отрываясь от моего рта и целует меня с еще большей жаждой.

— Моя принцесса, — выдыхает он между поцелуями, которые с каждой секундой становятся все отчаяннее. — Моя великолепная, невозможная принцесса.

В ответ крепче прижимаюсь к нему, не оставляя между нами расстояния. Его и так было слишком много все это время. В ответ он рычит и дрожь от этого звука оседает глубоко у меня в груди, пока он прокладывает дорожку пылающих поцелуев вниз по моей шее.

— Я не думала… — вскрикиваю, когда он слегка прикусывает мою кожу. — Никогда не думала, что у нас это будет.

Он отстраняется ровно настолько, чтобы посмотреть мне в глаза, и его взгляд полон обжигающего обещания.

— Теперь мы должны взять от этого все. Все, принцесса.

— Все, — выдыхаю, и его ладони скользят по мне.

— Знаешь, сколько раз я себе это представлял? — его голос становится грубее от желания.

— Столько же, сколько и я. Я мечтала о тебе каждую секунду, во сне и наяву.

Застонав, он прижимается лбом к моему.

— Принцесса, ты и понятия не имеешь, что эти слова делают со мной.

— Так скажи.

— Я хочу наслаждаться каждым моментом с тобой, — он очерчивает мою нижнюю губу большим пальцем. — Хочу изучить каждый твой дюйм. Хочу узнать, что заставит тебя кричать, а что стонать, и от чего ты будешь произносить мое имя так, будто я гребаный бог.

Я могу удержаться на ногах лишь благодаря его рукам на моей талии. Я тону в желании.

— Каин…

— Да, вот так, — мурлычет он мне в самое ухо, заставляя меня всхлипнуть. — Но только медленнее. Отчаяннее.

Его губы вновь находят мои, но этот поцелуй совсем другой. Более грубый и дикий. Его язык скользит по моей нижней губе, и я тут же приоткрываю рот, желая чувствовать его сильнее. Когда я слегка тяну его за волосы, он издает звук, едва ли не яростный.

— Осторожно, принцесса. Я двести лет ждал того, чтобы к тебе прикоснуться. Если ты будешь звучать вот так…

— А что, если я хочу, чтобы ты потерял контроль?

— Не искушай меня, — говорит он, но его руки крепче сжимают мои бедра, сильнее прижимают меня к нему. — Я хочу насладиться этим. Хочу, чтобы для тебя все было идеально.

— А если все уже так? Ты. И мы.

С его губ срывается звук, балансирующий между рычанием и стоном, и он вновь овладевает моим ртом.

Его руки скользят вверх по моей спине, касаясь того места, где крылья соединяются со спиной. От этого прикосновения искорки удовольствия разлетаются по моему телу, заставляя меня выгнуться и вскрикнуть.

— Нравится, принцесса? — звук его слов вибрирует у меня в горле, пока он снова поглаживает это место. — Я это запомню.

— Заставь меня распадаться на части, Каин. Сделай меня своей.

Он издает почти животный звук. Одним плавным движением он разворачивает меня, прижимая спиной к стене сада, придавливая к ней своим телом.

Его поцелуи становятся дикими, собственническими, и я отвечаю на его страсть с той же силой. Желание во мне нарастает до почти невыносимого уровня, и каждое касание, каждый привкус, каждое из наших смешавшихся дыханий не становится похоже одновременно на возвращение домой и сгорание заживо.

— Пожалуйста, — шепчу я.

— Уже умоляешь, принцесса?

— Я знаю, что ты можешь сдерживаться. Скажи мне, что делать.

— Как пожелаешь, — рычит он. Его руки скользят по моим бокам. — Раздевайся. Прикоснись к себе для меня. Медленно, лаская кожу. Почувствуй каждый дюйм тела.

Прикусив губу, я делаю, как он велел. Начиная с шеи, провожу пальцами по нежной коже вниз, к груди. Медленно развязываю кожаный корсаж и снимаю рубашку.

Он жадно разглядывает меня, следя за каждым движением. Его горящий взгляд делает меня смелее с каждой минутой. Одной рукой я скольжу по ложбинке между грудей, поглаживая пальцами затвердевшие соски.

— Хочешь, чтобы это были твои руки? Твои пальцы? — спрашиваю я.

Он приглушенно стонет.

— Зачем так издеваться над собой, если теперь ты можешь ко мне прикасаться?

Я подцепляю пальцами пояс брюк и стягиваю их, глядя прямо на него. Желание вспыхивает в его глазах, и потом он подхватывает меня, поднимает и относит чуть дальше.

Неловко складываю крылья, когда он укладывает меня на каменный выступ позади. Его глаза пылают, а мое сердце молотом стучит в груди.

— Раздвинь ноги.

ГЛАВА 61

МАДДИ

Охваченная жаром и дрожащая от волнения, я развожу бедра в стороны.

Он больше не проклят. Он может меня касаться. Он будет меня касаться.

Каин резко вдыхает, когда видит, какая я мокрая. Готовая. Такая охренительно готовая.

— Скажи, что делать дальше.

Он смотрит на меня с таким желанием, что я едва могу дышать.

— Теперь пальцами, — приказывает он. — Почувствуй каждый дюйм.

Двигаюсь медленно, наслаждаясь каждым движением, каждой вспышкой удовольствия. Он жадно наблюдает, дыша все чаще.

— Быстрее, — велит он.

Я ускоряюсь, трогая себя, каждый толчок становится все быстрее. Его глаза темнеют от желания.

— Хорошо, — говорит он. — Не останавливайся.

— Я хочу, чтобы это был ты, — вскрикиваю, выгибая спину. — Пожалуйста. Прошу, Каин. Прикоснись ко мне.

В одно мгновение он оказывается ближе, сжимает мои бедра и разводит их шире, и я протяжно, удовлетворенно стону, почувствовав на коже его сильные руки.

— Пока нет. Быстрее, принцесса, — приказывает он. — Дай мне тебя услышать.

Подчиняюсь, позволяя стонам звенеть в ночной тишине. Я уже близко, но не хочу, чтобы все заканчивалось без него.

— Быстрее, — выдыхает он.

— Я не кончу без тебя, — отвечаю я.

— Тогда остановись.

Каин опускается на колени.

— Что ты… О, боги!

Он накрывает меня своим ртом, и все мысли в моей голове разлетаются на тысячи кусочков. Удовольствие волнами прокатывается по мне, пока он описывает круги языком по моему клитору.

— Боги. О, боги, — всхлипываю, извиваясь. — Пожалуйста, пожалуйста!

Он поднимает на меня горящий взгляд.

— Знаешь, сколько раз я представлял себе этот вкус?

Я дрожу от этих слов, от голода в его голосе.

— Скажи мне, что ты чувствуешь, — требует он, снова