Читать книгу - "Покоренные судьбой - Кора Рейли"

Максимус протянул руку, и после того, как я принял ее, поднял меня на ноги. Затем схватил за предплечье.

– И ты думаешь, что она согласится?

– Надеюсь.

У нас с Гретой все было очень серьезно, и я знал, что она сожалеет о прошлом выборе. Вместе мы найдем способ вернуть мир между Каморрой и Семьей. Другого выхода нет.

Грета не решится прилететь ко мне в Нью-Йорк без позволения родных, пока еще идет война.

– Я спрошу ее в ближайшие выходные.

– Не говори мне, где ты с ней встретишься. Мне не нужны подробности. Твой отец спустит с меня шкуру, если узнает, что я в курсе. Черт, чувак.

Я похлопал его по плечу:

– Сначала он снимет шкуру с меня. Ничего, со временем папа привыкнет.

Максимус посмотрел на меня с сомнением.

Отец определенно был крепким орешком. Но сперва я должен пообщаться с человеком, который воспримет новость в штыки.

– Сегодня вечером я обрисую Крессиде всю ситуацию.

У Максимуса отвисла челюсть.

– А как же твой отец?

– Не беспокойся. Я уже принял решение и выполню его в любом случае. – С меня хватит – я возьму то, что хочу. Хоть и с опозданием. Не намерен провести остаток жизни с Крессидой.

Она делала меня несчастным, да и сама тоже не выглядела довольной рядом со мной.

А могла ли она вообще быть счастлива? Что, если человеческие эмоции не имели для нее никакого значения?

Максимус вздохнул и насупился:

– Она не уйдет тихо, Амо. У Крессиды есть злобная жилка. Рождество не будет веселым. Жена не отпустит тебя.

– Мне плевать. Фарс с браком закончится сегодня.

* * *

Когда я переступил порог дома Крессиды – он уже казался мне ее домом, а не моим, – я понял: разговор не пройдет гладко.

Крессида сидела в гостиной с бокалом шампанского в руке и темноволосой азиаткой у ног, которая красила ей ногти.

– Я занята, – сказала она, заметив меня, и сделала глоток.

– Уходи, – приказал я женщине. Она без колебаний поднялась и собрала косметические принадлежности.

Я протянул ей стодолларовую купюру. Девушка выхватила ее, пробормотав «спасибо», и выскочила из гостиной.

– Ты еще не закончила! – закричала Крессида.

Но азиатка уже схватила свое пальто, а спустя секунду хлопнула входная дверь.

Мое слово имело значение, а не слово Крессиды.

Она посмотрела на меня:

– Что мне теперь делать с ногтями?

– Докрасить их.

Ее глаза округлились, будто она не могла поверить в подобную дерзость.

– Женщина моего положения не должна делать педикюр сама.

– Мама сама красит ногти на ногах. Я не понимаю, почему ты не можешь. Она – жена дона. А ты нет.

– Она… – Крессида запнулась, очевидно, что лучше не оскорблять мою мать, и одарила меня сладкой улыбкой. – Ты почти дон. Твой отец не может занимать почетную должность вечно. – Она снова пригубила шампанского.

Вероятно, Крессида надеялась на его скорую смерть, чтобы наконец-то вознестись к вершинам славы.

Крессида небрежно пожала плечами:

– Полагаю, раз уж ты приехал, мы могли бы провести некоторое время вместе.

Я изогнул бровь. Мой взгляд задержался на мягком диване уродливого сиреневого оттенка, с ворсистыми подушками с цветочным узором. Мебель из белого глянцевого лакированного дерева с золотыми кронштейнами, увенчанными логотипом «Версаче».

Этот дом был совершенно чужим для меня – Крессида приложила руку ко всему.

– Когда мы хоть раз проводили время вместе и не ссорились?

Каждая наша встреча перерастала в перепалку, сдобренную чувством вины, карающим молчанием или гневным сексом.

Она ничего не ответила, только критически изучала ноги, словно недоделанный педикюр был важнее, чем плачевное состояние нашего брака.

– Наш союз был обречен с самого начала. И даже раньше. Нам не следовало жениться.

Крессида наконец подняла взгляд от ногтей и торжествующе улыбнулась:

– Но мы женаты.

Я взглянул в ее глаза, не чувствуя абсолютно ничего. Я толком не знал, какого они цвета: голубого, зеленого или серого.

Я никогда не смотрел в них достаточно долго, чтобы определить.

Я не ненавидел ее, но не любил и не ощущал влечения. Она была для меня пустым местом.

– Вот о чем я хотел поговорить.

На ее лице промелькнуло замешательство, затем недоверие.

– Я слушаю.

– Мы разводимся.

Она замерла и надменно рассмеялась:

– Ты не можешь! Ведь тогда ты не станешь доном.

Я жестко ухмыльнулся:

– Я стану доном.

Она, спотыкаясь, поднялась на ноги.

– Традиционалисты не примут тебя! Они будут на стороне моего отца. Без меня ты будешь никем!

– Они либо примут меня, либо испытают мой гнев.

– Ты не разведешься, – процедила она, качая головой. – Ты не сможешь. Есть правила, традиции. Ты лишил меня невинности вне брака, а за такой поступок полагается нести ответственность.

Я шагнул к ней.

– Хватит строить из себя жертву. У нас был очень приятный секс по обоюдному согласию. Но я никогда не говорил о женитьбе, никогда не притворялся, что ты мне нравишься. Ты занялась со мной сексом вне брака, значит, и тебе придется принять последствия. До сих пор только я должен был расплачиваться, но теперь твоя очередь. И если я правильно понимаю, ты все равно выйдешь сухой из воды, поскольку никто не узнает, что мы трахались до свадьбы.

– Но я буду опозорена из-за развода!

– Ты получишь около пятидесяти миллионов долларов компенсации за менее чем два года брака. Как по мне, отличная сделка, особенно если учесть десять миллионов, которые ты уже успела потратить.

Крессида погрузилась в размышления. Внезапно раздражение исчезло с ее лица, выражение стало жалким, а нижняя губа задрожала.

– Амо, – прошептала она и провела ладонями по моей груди. Посмотрела на меня сквозь ресницы. – Ты не можешь так поступать со мной. Я твоя жена.

Она не сдавалась.

В свою очередь, я попытался выжать из сердца хоть каплю доброты:

– Послушай, Крессида, ты несчастлива в нашем браке. И я тебе не нравлюсь. Возможно, ты думала, что любила меня, когда мы поженились, но не говори, что любишь до сих пор. У нас нет ничего общего. Неужели ты хочешь продолжать влачить такое существование?

Прошлое Рождество стало наихудшим. Празднование с Антоначи прошло в неловкой атмосфере. Ни тепла, ни ощущения семьи. Даже маминого настроения не хватило, чтобы исправить ситуацию. Я надеялся, что мне уже не надо будет мучиться.

Пусть Рождество с Крессидой и ее родителями навсегда останется в прошлом.

– Мы будем жить раздельно. Я не стану тебе докучать. Ты можешь продолжать спать с другими женщинами, а я найду постоянного любовника. Однако позже сможем пройти искусственное оплодотворение, чтобы я забеременела.

– И что потом? Когда появятся дети, ситуация резко изменится. Дети