Читать книгу - "Любовь и Хоккей - Монти Джей"

- кто умер? С Риггс все в порядке? С младшим все в порядке? Почему она проделала весь этот путь из Чикаго сюда? Как, черт возьми, она вообще узнала, как сюда добраться?

Ее реакция на то, что она увидела меня, только еще больше сбивает меня с толку.

— Ты знаешь? - замечает она.

Мое лицо искажается в замешательстве, о чем, черт возьми, она говорит?

— Знаю ли я что? Что ты здесь делаешь? Все в порядке?

— Ты знаешь, Би? Пожалуйста, скажи мне, что ты не знаешь, - умоляет она с таким полным муки взглядом, что мне хочется разорваться на части.

Я делаю шаг к ней, и она отступает от меня.

Боже, пожалуйста, не поступай так со мной. Черт, не позволяй ей снова отстраниться. Я не смогу смириться с тем, что снова потеряю ее. Это тошнотворное чувство подступает к моему горлу. Я просто знаю, что вот-вот произойдет что-то чертовски ужасное, и я не могу это остановить.

— Ты знаешь, что она моя дочь? Это то, что она хочет знать.

Валор - это огонь эмоций, а голос Анны - бензин. Я вижу, как взгляд Вэлли перемещается за мою спину, как будто я даже не стою там. Все, что она видит, - это женщина позади меня. Внутри нее бушует ураган эмоций. Я могу это видеть. Я вижу это в ее глазах.

Я слегка поворачиваюсь и вижу стоящую там Анну. Путаница в моей голове длится еще секунду, прежде чем приходит мрачное осознание.

Это было так, словно в меня ударила молния. Внезапно эти кусочки головоломки начали складываться вместе, и все начало проясняться. Я не уверен, то ли я просто не замечал этого сходства раньше, то ли, может быть, заметил и списал это на простое совпадение.

Пока они не оказались прямо передо мной.

Они были зеркальным отражением. Валор смотрела на свою постаревшую версию, а Анна видела, как она выглядела в молодости. Длинные ивовые оправы, их лица в форме сердца и мягкие носы-пуговицы. Они были точной копией друг друга, и я, блядь, никогда даже не думал об этом.

Валор была немного выше Анны, а глаза и вьющиеся волосы Вэлли унаследовала от своего отца. Но цвет их был таким же огненно-красным, как у Анны. Я застрял на пороге прошлого и настоящего.

Может быть, я не хотел верить, что эта женщина, которая вырастила меня, способна оставить после себя ребенка, и именно поэтому я никогда не связывал все воедино. Я не хотел признаваться себе в этой уродливой правде. Но теперь я должен был это сделать. Мне пришлось смириться с тем фактом, что Аннализа была матерью Валор и что она бросила ее.

Именно по этой причине они так и не попали ни на одну из моих игр. Я всегда предполагал, что это потому, что Эрик тренировал в том же сезоне, что и я, и у него никогда не было на это времени. Но теперь я знаю, что это потому, что они не хотели сталкиваться с Джеем или Валор.

— Так это и есть то место, где прячутся непутевые мамаши? - Голос Валор резок, и я знаю это настроение. Ей все равно, что она говорит, потому что ей больно. Она находится в режиме атаки, а это значит, что фильтр нулевой.

Анна вздрагивает от серьезности ее слов, но Вэлли это не волнует.

Валор оглядывает дом, усмехаясь: — Знаешь, когда я была ребенком, я думала, что ты где-то в ловушке, и именно поэтому ты не могла прийти ко мне. Потом я стала старше и убедила себя, что ты больна или принимаешь наркотики. Я хотела обвинить в этом всех, кроме тебя. Даже после того, как ты, блядь, бросила меня, я все равно дала тебе презумпцию невиновности, и все же ты здесь.

Мои отношения с Валор имели такую связь, потому что мы оба потеряли наших мам такими молодыми. Я возненавидел маму Валор с тех пор, как узнал, что она с ней сделала. Она ушла. Ее не заставляли уходить, она сама выбрала уход.

Я разрывался между благодарностью к Анне и любовью к Валор. Как получилось, что женщина, в которой я видел образ матери, могла так сильно ранить женщину, которую я люблю? Она была причиной, по которой Валор иногда не могла смотреть в зеркало. Вот почему над ней смеялись в школе, и вот почему она ненавидела свой день рождения.

Я ненавидел Анну за Валор, но я любил ее за все, что она сделала для меня.

Она машет руками в воздухе, указывая на дом: — Вот ты, блядь, в пригороде со своей идеальной гребаной семьей.

Анна не сдвинулась со своего места в коридоре позади меня, она просто стоит там, как статуя. Я никогда раньше не видел кого-то настолько собранного в состоянии кризиса. Это только еще больше бесит Валор.

— Ты ничего не собираешься мне сказать? После всех этих гребаных лет все, что ты собираешься делать, это стоять там?

Я выхожу на крыльцо, пытаясь обнять ее, но она поднимает руку:

— Не прикасайся ко мне, - огрызается она.

Не прикасайся ко мне.

Не прикасаться к ней? Она что, сумасшедшая? Все, о чем я думаю, это прикоснуться к ней. Почему она думает, что я знал об этом? Неужели она действительно верит, что я знал об этом после всех этих лет? Она думает, что я знал об этом?

— Он не знал, Валор. Мы никогда не говорили Бишопу о тебе. - Я поворачиваюсь, чтобы увидеть, как Анна приближается к входной двери, поэтому я автоматически становлюсь перед Валор.

Лицом к ней, чтобы мое тело служило щитом перед Валор. Лицо Анны - это хрестоматийное определение страдания. Я причиняю ей боль.

Я люблю Анну. Она помогала растить меня, когда у меня никого не было. Но, несмотря ни на что, я буду защищать девушку, которая стоит за мной. Анна нанесла ей шрам так, как никто не должен причинять боль ребенку. Каждый раз, когда Валор плакала из-за своей матери, из-за того, что ее было недостаточно, из-за того, что она не понимала, почему она ушла, это было из-за нее.

Я больше никому не позволю причинить ей боль. Я был зол и чертовски устал видеть, как моя девочка плачет.

— Это правда? - Говорит Валор из-за моей спины. Я быстро поворачиваюсь, снова глядя на нее. Мои руки обхватывают ее щеки, поднимая ее голову, чтобы она посмотрела мне в лицо. Мои большие пальцы разглаживают кожу под ее глазами.

— Я, черт возьми, клянусь тебе, Вэлли. Я ничего об этом не знал. Я бы не стал тебе лгать. Скажи мне, что ты это знаешь, - тихо шепчу я. Я надеюсь, что смеси моего прикосновения и моего голоса будет достаточно, чтобы успокоить ее. Ровно настолько, чтобы соседи не вызвали