Читать книгу - "Черная невеста - Мария Николаевна Покусаева"

не самый приятный сюрприз и хлопоты. Хотя, если хотите мое мнение не как представителя Ордена, а как человека… это было сделано не со зла, а по глупости. Может быть, это примут во внимание, когда будут…

Дальше случилось сразу много всего.

Дядя Оливер попытался вырваться и ударить отца Сэмюэля.

Ронан схватил его за воротник сюртука, ткань затрещала, но выдержала.

Лорд Макаллан поднялся, поудобнее перехватив трость, и встал так, чтобы священник не смог сбежать. Он свистнул, отдал команду, на которую Ричард Третий не мог не откликнуться, и пес появился у двери, совершенно не похожий на обычного себя, спокойного и добродушного.

Мистер Янг спрятал бумаги в карман и пригладил волосы. Он смотрел на всех так, словно прикидывал, с какой стороны вклиниться в драку, если она случится.

И только Глория оставалась спокойной. Она повернулась к Флоренс и улыбнулась, указав взглядом на ее руку.

– Ваш выход, дорогая, – сказала Глория, прикрыв сверкающие ртутью глаза, как ленивая кошка. – Заставьте их бояться. Им полезно не забывать, что в мире есть силы, которые они не могут взять под контроль.

Она говорила тихо, но Флоренс почему-то услышала все так явственно, будто сеньора дель Розель шепнула эти слова ей на ухо.

Браслет слетел с ее руки, рассыпался пластинками из плотного черного металла. И в этот миг Флоренс почувствовала себя всемогущей.

Теперь она не была одна, не падала и не тонула в изменчивом мире. Кто-то словно взял ее за руку и направил, не дал оступиться, поэтому мир остался прежним, просто Флоренс увидела в нем куда больше, чем раньше.

Она почувствовала ярость, ненависть, холодный расчет, обиду и триумф, настороженное ожидание и ужас, а еще огонь, дерево и металл: много стали, бронзы и серебра за своей спиной. В этом металле звенела сила, страшная, разрушительная, но не злая, эта сила привыкла защищать. И когда Флоренс попросила, сила откликнулась.

– Лорд Макаллан, – откашлялся мистер Янг и посмотрел на Флоренс с чем-то, похожим на уважение. – У вас очень красивая коллекция оружия. Но если мы сейчас ничего не сделаем, боюсь, она может обрушиться на нас.

– Что? – Алек Макаллан обернулся, тоже посмотрел на Флоренс – за спину Флоренс, и на его лице медленно разлился ужас.

Он прошептал что-то, но Флоренс это не услышала, скорее уловила, почувствовала слова молитвы к святой Уиннифреде.

Отец Сэмюэль был бледен, Флоренс чувствовала, как его сердце бьется где-то под ребрами, под плотной тканью священнического одеяния. Она знала, что может заставить это сердце замереть, и это ее ужасало – Флоренс совсем не хотела кого-то убивать! Она не одна здесь, и пусть с отцом Сэмюэлем разбирается кто-то другой. Тот, кто знает, как именно с ним разобраться.

Флоренс вздохнула, как ее учили, и постаралась успокоиться.

– Милая! – Глория, оказавшаяся рядом, взяла ее за руку ласково и осторожно. – Милая, достаточно. Пожалуйста, положи на место то, что взяла.

За спиной Флоренс раздался грохот, а потом она потеряла сознание.

Приходить в себя было тяжело. Флоренс казалось, что она заснула после лихорадки и проспала больше суток, из-за чего разболелось голова, а тело отвыкло двигаться.

У ее ног лежало что-то теплое и живое. Флоренс чуть не вскрикнула, а потом поняла – это всего лишь Ричард Третий. Наверное, она уснула у камина: его оранжевые отблески она увидела, стоило приоткрыть глаза.

В нос ударил резкий запах спиртного. Виски. Флоренс чихнула и дернулась, пытаясь отодвинуться подальше.

– Очнулась, – сказал лорд Макаллан. – И кажется, вполне в сознании. Флоренс, вы слышите меня? – Она кивнула, а он провел рукой у нее перед лицом. – Сколько пальцев?

– Три, лорд Алек.

Язык шевелился с трудом. Мир кружился – не как во время приступа, иначе. Казалось, разум Флоренс медленно, кусочек за кусочком, собирал его в целое. Вот камин. Вот серьезный и сосредоточенный Ронан, на лице которого так много тревоги, что это почему-то греет душу. Вот его отец, тоже волнуется, но скрывает это за добродушной грубостью, с которой пытается шутить. Вот дядя – злой и бледный, с блестящими глазами и совершенно незнакомым выражением лица, потерянный и жалкий, а рядом с ним пустое кресло.

Память возвращалась.

Флоренс резко села, отчего голова отозвалась болью. Сеньора дель Розель мягко сжала ее плечо.

– Не стоит волноваться, дитя, – сказала она, и почему-то Флоренс не смогла не послушаться, как тогда, в их первую встречу. – Все хорошо. По крайней мере, для вас и ваших союзников.

Что-то звякнуло.

Флоренс обернулась: за ее креслом на полу лежали мечи, ножи, шпаги, кинжалы – в общем, все то, что еще недавно украшало стену каминного зала Макалланов. Лорд Алек подошел и поднял фамильный клеймор – легко, будто тот весил не больше столового ножа.

– Здешний воздух и правда неплохо влияет на вас, маленькая мисс, – с насмешкой сказал он.

Флоренс перевела взгляд на остальных. Дядя не смотрел в ее сторону, словно боялся или не хотел видеть, потому что это причиняло ему боль.

– А где…

– Священник? – спросил Ронан. – В личных покоях. Темница Лаггана давно не использовалась, но мы постарались устроить его со всем возможным уютом. Мистер Янг заберет его завтра утром и поможет добраться до Августы без приключений. Как и вашему дяде.

Флоренс снова посмотрела на дядю Оливера и наконец поймала его взгляд. Сила в ней притихла, но все еще была рядом, поэтому Флоренс знала: дяде и правда больно. И стыдно. Может быть, Флоренс из прошлого почувствовала бы укол вины за это, но сегодняшняя Флоренс подумала, что не хочет с этим разбираться. Не сейчас.

– У меня болит голова, – сказала она Глории.

Та положила руку ей на лоб. Кружево перчатки чуть кололось.

– Это бывает, милая, – ответила сеньора дель Розель. – Тебе стоит пойти поспать, пока лорд Макаллан немного побеседует с твоим дядей. О воспитании. Думаю, им есть что обсудить.

Флоренс оперлась на ее руку и осторожно встала. Мир был еще зыбким, а ноги слабыми. Ричард поднялся вместе с ней и пошел за ними прочь из зала.

– Я не знаю, как вы все, – сказал мистер Янг, Флоренс успела это услышать, – но я страшно голоден. Мы ехали сначала на поезде, а потом Ронан встретил нас в Грин-Лоу, и эти часы в карете были совершенно ужасны.

Он сейчас был другим, не таким, как Флоренс его запомнила, более непосредственным, что ли?

– Что поделать, – отозвался Алек Макаллан. – Зато здесь тихо. И живописно, но сейчас, увы, этого не оценить.

Эпилог

Род Макалланов был очень древним и очень многочисленным. Их семейное древо ушло корнями глубоко в землю Эйдина и дало ростки даже там, куда не доставала тень от его кроны.

В Грей-Стоуне, городе, который многие сотни лет был столицей этой страны, к примеру, жила кузина Алека Макаллана. Она выходила замуж трижды, и каждый раз не без приключений. Сейчас Элоизе Пак было почти полвека, она курила трубку и воспитывала пятерых внуков, троих сыновей и двух невесток. В общем, наслаждалась жизнью.

На просьбу принять у себя Флоренс Элоиза Пак ответила пространным письмом, в котором упрекала Алека Макаллана в братской нечуткости, горячо расспрашивала о его здоровье, ругала бродягу Кеннета и удивлялась тому, как Ронана угораздило вляпаться в такие дела. Конечно, она была согласна, если девица разумна и сама того желает. Она обещала присматривать за Флоренс, чтобы та действительно училась, а не бегала по танцам и чаепитиям, а еще грозилась приехать в Лагган, когда старший внук подрастет достаточно, чтобы бегать по тропинкам, а не ползать за бабушкой.

– Мне дорого это обойдется. – Лорд Макаллан смеялся, пока читал письмо. – Но что поделать.

Прежде чем уехать в Грей-Стоун, Флоренс пришлось закончить дела в Августе. Это было неприятно, но это требовало ее присутствия. Ее подписей на документах. Ее руки, на которую снова надели браслет, но уже один и в этот раз с застежкой, которую можно было расстегнуть и без разрешения Ордена, ведь сеньора дель Розель лично поручилась, что Флоренс научится контролировать силу, и подтвердила, что в этом есть прогресс. Это требовало встреч и разговоров с теми, с кем Флоренс никогда-никогда в жизни больше не хотела бы встречаться и говорить.

Она пообщалась только с дядей, и это было сложно для них обоих. Флоренс искала в себе силы если не простить лорда Силбера, то увидеть его слабым и одиноким, неидеальным человеком, застрявшим в своей гордыне, как заяц в силках. Так сказал о нем лорд Макаллан и так, наверное, было на самом деле. Но даже воспоминания об этом разговоре ранили Флоренс, и она пока