Читать книгу - "Тебе, с любовью... - Бриджит Кеммерер"

– Мама вернулась раньше. – Слезы соскальзывают с ресниц – горячие и тяжелые, дыхание прерывается.

Папа каменеет.

– Что? Откуда ты знаешь?

– В ее сумке лежал посадочный талон. – Не могу посмотреть на отца. Я еле дышу сквозь душащие меня слезы. Мои слова подкосят его, но я не в силах нести эту тяжесть на своих плечах. – Она вернулась раньше, чтобы провести время с Иэном.

– Джульетта… откуда…

– Я видела их, – рвутся из меня слова. – Видела. На маминых фотографиях. В постели. Прости, пап. Прости. Пожалуйста, не ненавидь меня.

– Джульетта… ох, милая моя! – Тяжело вздохнув, он снова притягивает меня к себе. И снова успокаивающе поглаживает меня по волосам. – Я никогда не смогу возненавидеть тебя, Джульетта.

– Я так зла на нее, – признаюсь я. – Как она могла? Как она могла так с тобой поступить?

– Тсс, все хорошо.

– Неправда! – Я отстраняюсь и смотрю на него. – Ненавижу ее! Я так ждала ее! Так хотела, чтобы она поскорее вернулась!

Папа болезненно кривится, и его глаза наполняются слезами.

– Не надо ненавидеть ее, Джульетта. Не надо.

– Она вообще нас любила?

– Тебя? – надтреснуто спрашивает он. – О да. Она любила тебя больше всего на свете.

Я фыркаю.

– Не больше трех дней с Иэном.

Папа смеется, но его смех печален.

– Даже больше этого. Она любила тебя так сильно, что осталась со мной.

– Что?

Он качает головой.

– Твоя мама была женщиной… свободного духа.

– Ты знал, – ошеломленно шепчу я.

– Не все. Подробности мне были ни к чему. – Он раздраженно хмыкает, впервые выказывая недовольство. – Теперь понятно, почему он так жаждал заполучить эту чертову камеру. Если меня что и злит, так это то, каким образом ты обо всем узнала.

– Но… но… – Я сглатываю. Голова идет кругом. – Но ты так грустил.

Выражение его лица меняется.

– Я грустил. И грущу. Как бы она себя ни вела, она была моей женой. Твоей матерью. Я привык к ее долгим отлучкам, но мне тяжело принять то, что она больше никогда не вернется. Если ты меня понимаешь.

Понимаю.

– Как давно это продолжалось?

Папа пожимает плечами, и в этом его движении столько покорности.

– Не знаю. Возможно, всегда. Но я узнал об этом только несколько лет назад.

Мой разум не в состоянии этого постичь.

– Но… почему ты не ушел от нее?

Он нежно берет меня пальцами за подбородок и грустно улыбается.

– Потому что я любил тебя, а ты любила ее. Я не мог лишить тебя матери.

Я начинаю переосмысливать происходящее в нашей семье в последние годы. Мои воспоминания полны проведенными мною с мамой незабываемыми мгновениями, но я не помню, чтобы родители посвящали время друг другу. Теперь понятно почему. В их отчужденности я всегда винила папу и считала его неспособным соответствовать яркой натуре мамы. Я не осознавала, что виновата она.

– Жаль, я этого не знала, – отвечаю, проведя ладонями по лицу.

– Почему? – Папа склоняет голову набок.

– Я считала ее безупречной. Считала ее самой храброй женщиной на свете.

– И правильно считала. Твоя мама и была очень храброй. Ее работа стоит восхищения.

– Она была эгоистичной, – резко отвечаю я. – Приезжала домой поиграться в семью, когда ей того хотелось, а все остальное свалила на тебя.

Папа морщится.

– Ну, ты в чем-то права. Но мы все небезупречны. Мамины недостатки ничуть не умаляют ее рабочих заслуг. И ничуть не умаляют ее любви к тебе.

– Она вернулась на три дня раньше, чтобы побыть с кем-то другим. – Шмыгнув носом, я вытираю заструившиеся по щекам слезы. Мама не заслуживает больше ни единой слезинки. По крайней мере сейчас. – Нелегко мне будет это пережить.

– Знаю, – мягко отзывается папа. – Знаю. – Он ненадолго умолкает. – Но эти три дня с тобой был я. И буду с тобой все оставшиеся дни, столько, сколько буду нужен тебе.

Я бросаюсь в его объятия. Он обнимает меня, и это самое прекрасное чувство на свете.