Читать книгу - "Между решениями - Вэнди Джинджелл"

— Я бы хотела ещё раз предложить уйти на пенсию, — сказала Паломена.

Когда я посмотрела на неё, она не смотрела ни на меня, ни на комнату, на самом деле. Она очень старательно не смотрела по сторонам, как будто старалась убедиться, что видит как можно меньше.

Не знаю, заметил ли это Зеро. Во всяком случае, его взгляд задержался на ней на несколько мгновений, прежде чем он сказал:

— Джин Ён, выведи Пет. Мне нужно в последний раз осмотреть это место с лейтенантом.

— Я могу остаться, — начала я, но Джин Ён потянул меня за собой.

— Здесь слишком много крови, — сказал он. — Я голоден. Я не должен быть голоден, когда умирают мои союзники.

Я напряглась.

— А что насчёт Веспер?

— Маленькая леди в безопасности, — сказал он, всё ещё нежно оттаскивая меня подальше от запаха и вида мёртвых людей. — Я дал ей… кое-что.

Какое-то мгновение я сопротивлялась, стоя на пороге.

— Ты же… ты же не обратил её?

— Пф, — сказал он, и его пренебрежение пролилось бальзамом на мою душу. Джин Ён много чего делал, но он никогда по-настоящему не лгал мне. — Она такая же, как ты: она бы никогда не позволила мне этого сделать.

Поэтому я позволила ему вывести меня из комнаты, из дома, на солнечный свет. А потом я села рядом с ним под деревом и, повернувшись к нему спиной, обняла его за плечи, вытирая слёзы, пока не осталась только боль в горле.

Вскоре Зеро появился один, по-прежнему ледяной и едва сдерживаемый от ярости, но он двигался так, словно у него снова появилась цель, что, я полагаю, означало, что он справляется с трудностями. Интересно, скоро ли я буду так выглядеть?

— Домой, — сказал он нам; это было единственное слово со сложным значением.

Я не могла заставить себя пошевелиться и встать, так что, может быть, это и к лучшему, что Джин Ён встал и потянул меня за собой. Я так долго была привязана к своему дому и отчаянно пыталась его сохранить, что даже не задумывалась, насколько крепкой была эта связь. Атилас… Атилас не раз указывал на это, и я видела смутное отражение этого в связи Ральфа с его домом — и Морганы, если у меня когда-либо хватило ума это осознать, — но только сейчас я начала понимать, в чём именно заключалась эта связь.

Эта связь тоже была с Атиласом — или, по крайней мере, исходила от него. Он не смог убить меня, благодаря моим родителям, но он сделал всё возможное: он сделал всё возможное, чтобы я никогда не покидала дом. И если я всё-таки выйду из дома, он знал, что я далеко не уйду. Даже в своих играх Атилас был уверен, что у него выигрышная комбинация, независимо от того, как пойдут дела.

И теперь мне казалось, что мой дом больше не может быть домом. Не из-за того, каким он был, когда я этого не осознавала, а из-за того, каким домом он стал, пока я осознавала. Сначала, пока я была одна, оно было убежищем: местом, где я могла укрыться от внешнего мира, где никто не знал, где я нахожусь. Безопасностью и обещанием на будущее, надеждой, которая поддерживала меня, когда казалось, что в мире не осталось ни тепла, ни надежды. Когда мои психи впервые появились здесь, это было более опасное место, но это было место, где я могла учиться, расти и стараться не умереть в огромном новом мире, который открылся передо мной.

И после того, как они пожили там некоторое время, дом снова стал моим домом. Местом, которое я могла оставить в полной уверенности, что оно было там и всё ещё будет там, и моим, когда я вернусь. Местом, где я могла бы заботиться о людях, которых любила, и получать заботу в ответ, какой бы медленной и часто проблематичной ни была эта забота по мере её роста.

Это было место, где я полюбила Атиласа — место, где он оставил свой след так же неизгладимо, как Зеро и Джин Ён оставили свои, — и я не думала, что смогу вынести те тени, которые почти наверняка остались после его полного и окончательного отсутствия. Я даже не знала, был ли это всё ещё мой дом, и в общем на этот раз у меня не было возможности забыть всё это и жить там.

В смысле, что я не могла пойти куда-то ещё. Я просто следовала за Зеро, как будто я была безмозглым питомцем, каким меня обычно считали окружающие, рука Джин Ёна лежала на моей, и он был рядом со мной. Он не пытался заговорить, и это было хорошо, потому что я не думала, что смогу сейчас что-то понять.

Возможно, никто из нас больше не воспринимал это место как дом. Возможно, я была единственной, у кого он был, потому что, как только мы вернулись, Зеро исчез на заднем дворе, и я почувствовала притяжение по всему дому, когда он начал выполнять упражнения, которые делал, когда был там один. Я видела, как он выполнял эти упражнения, но всегда была уверена, что он делает больше, чем кажется на первый взгляд. Во всяком случае, он оттачивал эту концентрацию, эту цель в жизни, отгоняя эмоции, которые ранее ставили его на колени, и мне хотелось бы сделать то же самое.

Джин Ён, похоже, тоже не мог успокоиться; он бродил из одного конца нижней половины дома в другой, вертясь вокруг меня, как кошка, пока я ставила чайник и готовила еду.

Что такое еда, когда коварный старый фейри, которого вы начали считать своей семьёй, оказался убийцей — особенно убийцей ваших родителей?

Что такое еда? — но и людям нужно есть. Даже фейри должны есть. И это было то занятие, которое не давало мне возможности слишком много думать: во всяком случае, если я не хотела, чтобы блинчики подгорели.

***

Я заснула рядом с Джин Ёном на диване, дрожащая и отяжелевшая, но не мучимая ночными кошмарами. Должно быть, я проспала дольше, чем мне помнилось, потому что день и ночь пролетели незаметно, пока я дрожала, а Зеро приходил и уходил. Время от времени, когда он проходил мимо, я чувствовала прикосновение его руки к своему лбу, вздрагивала ещё сильнее и снова засыпала.

Может быть, от горя