Читать книгу - "Между решениями - Вэнди Джинджелл"

— Всё ещё сопротивляешься, — сказал он, и между его бровями пролегла едва заметная морщинка. — Интересно, почему ты так упорно сопротивляешься, когда всё это помнишь?

— Ты был со мной, — сказала я, несмотря на глухое биение своего сердца. — В ту ночь, когда у Джин Ёна и Зеро взорвалось тело, они чуть не поймали чувака, и ты был здесь, со мной.

Вот она, эта слегка удивлённая усмешка на его губах.

— Я думаю, ты помнишь, что я не хотел, чтобы ты включала свет, когда проснёшься, Пэт.

— Но ты же был тут.

— Я действительно был тут, когда ты проснулась, и, должен добавить, весь в крови. Это случайность, что Джин Ён так восхитительно поддаётся внушению: если бы он не сел на мой стул весь в крови, я бы, возможно, не заметил, что там уже была кровь. Мне пришлось подстроить всё тело так, чтобы оно взорвалось, просто чтобы дать себе время уйти и в достаточной степени затуманить чувства вампира. Это было… на волосок от гибели.

— Кажется, это был не единственный риск, — сказала я. — Ты убил не того чувака, который переходил дорогу, причём дважды.

— На редкость неудачное решение с моей стороны, — сказал Атилас. — И было немного обидно, что пришлось вызывать семью, чтобы навести порядок в участке — Вышестоящие проделали там хорошую работу, и это, безусловно, стало бы приятным развлечением. Но я не мог позволить, чтобы меня застукали так рано — не тогда, когда нужно было проделать столько работы.

— Позволить, чтобы тебя застукали? — я поперхнулась. — Как будто ты решил над кем-то подшутить? Что, я полагаю, ты собирался сдаться властям, когда закончишь свою работу?

— Конечно, нет, — сказал он. — Явиться с повинной было бы нелепо: мой господин наверняка убьёт меня, если узнает, чем я занимался за его спиной.

— Ты тоже убил Мистера Престона?

— Боже милостивый, конечно, нет. Без сомнения, Вышестоящие устроили это — он пытался стать осведомителем, не так ли? Меня не интересуют осведомители.

— Только Эрлинги? — с горечью сказала я.

— Действительно, — сказал он, склонив голову. — Похоже, в этом направлении всё сложилось на удивление удачно: если бы я, например, действительно убил старика, это обошлось бы нам весьма дорого. Можно сказать, счастливый случай. Как бы то ни было, Предвестник всё ещё шныряет по дому и благоволит Лорду Сэро — если судить по близости — это неплохо.

— Да, можно сказать, что он тоже благоволит мне, — сказала я. — И знаешь, что я думаю?

— Я совершенно уверен, что ты мне расскажешь, — сказал он с коротким, сдерживаемым смешком, который прозвучал почти болезненно.

— Кажется, ты убил слишком мало наших, — сказала я, испытывая острое желание стереть эту улыбку с его лица. — Превращать людей в Запредельных было не самой умной идеей, которая приходила тебе в голову: думаю, ты пожалеешь о том, что Моргана и Ральф тоже по большей части мертвы. Я думаю, вы с отцом Зеро скоро узнаете, что всё ещё есть несколько Эрлингов, которые могут встать на ноги и бороться.

Он пожал плечами.

— Возможно, встать и сражаться. Сражаться хорошо? Это… менее определённо.

— Однако, этого достаточно, чтобы ускорить процесс Испытаний Эрлингов, — сказала я. — И я не думаю, что отец Зеро или король очень рады этому.

Атилас замолчал.

— Возможно, и нет. И все же, в конечном счёте, я полагаю, что отец господина будет считать себя вполне удовлетворённым.

— Ты, наверное, хочешь начать интересоваться, что подумает Зеро, — сказала я и увидела, как улыбка полностью исчезла с его лица.

— Как я и сказал, — пробормотал он. — Мой господин, несомненно, убил бы меня, если бы узнал, что я сделал. О, можешь быть уверена, что он не пощадит меня, Пэт! Утешься!

— Не… — я замолчала и начала снова. — Не разговаривай со мной в таком тоне. Мы не друзья. Ты не имеешь права дразнить меня.

— Я не забыл, — сказал Атилас и снова вздёрнул подбородок.

— Да ну? Думаю, какое-то время так и было?

— Я предупреждал тебя, не так ли? Я предупреждал, чтобы ты мне не доверяла. Ты можешь винить только себя, если тебя обманули.

— Я думаю, это тебя обманули, — сказала я и обнаружила, что плачу. — Я думаю, ты привык ко мне. Я думаю, ты начал…

Я не могла видеть его из-за слёз, застилавших мне глаза, но я слышала его голос, серый, как камень, абсолютно холодный.

— Способность людей обманывать самих себя поистине поражает.

— Всё это… всё, что ты просил детектива раскопать… — сколько бы я ни думала об этом, я не могла заставить себя осознать это. Я облизала губы и попробовала ещё раз. — Ты заставил его раскопать всё это обо мне и Моргане, и… я просто…

— Пэт, мне кажется, ты пытаешься выиграть время. Я не настолько неопытен, чтобы позволить своей жертве заманивать меня в ловушку, пока меня не застукают, спасибо.

Я подавила смешок, а может, рыдание, и вытерла слёзы с глаз.

— Теперь я твоя добыча, не так ли? Большое спасибо.

— Ты всегда была ей, — сказал он, и его взгляд стал твёрдым, как кремень. — Не льсти себе, что ты была полезна мне или господину больше, чем на мгновение. Отцу господина больше не нравится, что ты жива, и мне поручили работу, которую я должен выполнить.

— С моими родителями тоже так было? Ты должен был убить меня, но вместо этого убил их?

Атилас на мгновение отвел глаза.

— У них был такой же выбор, как и у других. Спасти своего ребёнка или спастись самим — они решили спасти тебя. Насколько я помню, они были одной парой из двух, которые так поступили. Я должен был сдержать своё слово, иначе ты бы умерла в ту ночь.

Я не уверена, почему я это сделала, но я спросила его:

— Ты сделал всё это, потому что отец Зеро заставил тебя это сделать? Всё это?

— Не думай, что мои малейшие действия были совершены по воле отца Лорда Сэро, — сказал он. — Обещания были даны и скреплены печатью, и я не останусь без вознаграждения за свою службу. Я получу… всё, что мне причитается.

— Я не позволю тебе причинить Зеро вред, — сказала я, чувствуя, как у меня снова начинает дрожать подбородок. Конечно, я не могла его остановить: я, вероятно, даже не смогла бы помешать Атиласу убить меня, если бы он действительно собирался это сделать. — Ты не можешь делать для него такие вещи, когда знаешь, что он этого не хочет.

Он рассмеялся; тихий смех, который был скорее тенью, чем звуком.

— Это ради