Читать книгу - "Уроки во грехе - Пэм Гудвин"

разожгла неистовый огонь. Он взял меня за руку, развернул меня к себе и прикоснулся ко мне лбом. – Выбери меня.

Выбираю. Вот так я тебя и выбираю. И я всегда выберу тебя.

Когда мы встретились, он думал, что я просто поверхностная, избалованная богачка. И теперь я играла именно эту роль в надежде подтвердить его первое впечатление.

– Ты серьезно? – Наши губы были так близко, но я жестоко и равнодушно рассмеялась, хотя внутри меня все содрогалось и умирало. – Ты старик, живешь скучной жизнью в жалкой маленькой лачуге. Водишь тарантайку, читаешь Библию чтобы развлечься, и у тебя один друг. Один! Тебе нечего мне предложить, и если я выберу тебя, то потеряю все.

– Такера Кенсингтона. – Он отпустил меня, отшатнулся, звук его голоса рассек воздух, и он ткнул пальцем мне в лицо. – Ты потеряешь его, если выберешь меня. И твоя судьба будет иной.

Он знал, что все не так просто. Черт возьми, он знал, что, когда дело касалось Кенсингтонов, у меня не было выбора.

Не успела я ему ответить, как он, распрямив спину, поспешил обратно к алтарю.

Я бросила быстрый взгляд на Перри – он застыл, готовый вступить в бой. Резко ему кивнув, я пошла за Магнусом.

Он остановился в проходе и посмотрел на огромное распятие на стене; его неприветливый голос разнесся эхом под сводами церкви.

– Порой надо довериться своей вере.

Он нужен был мне живым. И поскольку вера не бронежилет и не защитила бы его от пуль, она мне была не нужна.

– Мне не нужна вера. – Я подошла к нему со спины; с каждым словом мое сердце все сильнее ускоряло бег. – У меня есть трастовый фонд. Гребаная куча денег, которые ждут меня дома. А еще там есть охрана. И люксовые вещи. И моя семья. Это все, что мне надо.

Если бы он в тот момент повернулся ко мне, уверена, в его идеальном лице не осталось бы ни капли жалости. Я уничтожила ее своей ложью. И еще до того, как он заговорил, я почувствовала, что это конец.

– Я справился с аскезой, которую сам на себя взял, но у того, что может вынести сердце, есть предел. Ты мое величайшее, самое болезненное наказание, Тинсли Константин. – Он резко повернулся и посмотрел на меня, его плечи вздымались, а руки замерли по бокам. – Выметайся из моей церкви! – заорал он.

Мои ноги прилипли к полу, и внутри меня все задрожало. Хлипкие скобы, что еще скрепляли части моего разбитого сердца, разлетелись, и вместо него в груди забилась бездонная пропасть.

Я затряслась и не смогла скрыть дрожь.

– Мама согласилась оставить тебя в живых, если ты будешь держать язык за зубами. Если кому-нибудь о нас расскажешь, Ронан за тобой вернется.

– Вот и заруби себе это на носу. – Он рванулся вперед, его взгляд был безумен. Он приблизил свое лицо к моему. – Ты для меня не существуешь. Выметайся!

Его ярость погнала меня к двери, а боль в его глазах разбила мне сердце. Та бесформенная масса, что от него осталась, продолжала биться, неистово колотясь в груди. Биться в неистовой тоске. Биться в ритме его боли, выбивая барабанную дробь разрухи и непоправимого ущерба.

Прощания бывают разными. Некоторые обычные, на время. А другие – душераздирающие, навсегда.

Я уходила от Магнуса Фалька, прощание убивало мою душу, разрывало меня на части, и я медленно умирала.

С ним я была в раю.

Без него я спускалась прямиком в ад.

Глава 36

Тинсли

Бросить его – это был не выбор вовсе. А мой долг. Моральное обязательство. Выражение моей любви.

Я спасла ему жизнь.

Я столько раз напоминала себе об этом, и все равно злилась.

Я бродила по холодным пустым комнатам поместья, злая на всю вселенную. Отсиживалась на уроках домашнего обучения, злая на Бога, в которого даже не верила. Коротала ночи в одиночестве, настолько злясь на мать, что у меня не хватало сил с ней поговорить. Да она и не заметила. Мы жили в одном доме, но ни разу не виделись.

За все те недели, а потом и месяцы разлуки я так и не смирилась с тем, как все закончилось. Я никогда не обрету покой. Наш разрыв изменил меня на фундаментальном уровне. Причинив ему боль, я превратилась в бледную тень себя самой. И я никогда не оправлюсь. Мое существование превратилось в засасывающее тошнотворное болото, из которого не было выхода.

Я не могла даже думать о том, чтобы быть с Такером Кенсингтоном. Ни в качестве друга. И уж тем более ни в качестве сексуального партнера.

Но если бы я ему отказала, Магнус был бы убит.

Если бы я сбежала и рванула куда глаза глядят, Магнус был бы убит.

Да и я не убежала бы далеко. Ходящий за мной по пятам телохранитель не отходил от меня ни на шаг. Мама наняла Галена – того афроамериканца средних лет, который подвозил меня в школу в рождественские каникулы – следить за мной и днем, и ночью. Он воспринял приказ настолько серьезно, что даже переехал в соседнюю со мной спальню.

У меня не было никакой приватности. Я не могла даже спокойно поплакать.

Жаль было растрачивать такого хорошего телохранителя на ерунду. Я бы все равно не сбежала и уж точно не стала бы крутить шашни с парнями.

Мое сердце горело ради одного мужчины.

И я не видела его несколько месяцев.

Целых три гребаных месяца.

Дейзи писала мне каждую неделю. Я не спрашивала ее про Магнуса, но порой она упоминала о нем вскользь. Она понятия не имела, что между нами произошло. Никто не знал. Когда Джастин приехал забирать вещи из моей комнаты после рождественских каникул, он сказал соглядатаям, что школа мне не понравилась и я туда больше не вернусь.

Теперь у Магнуса было полно свободного времени. Никаких больше уроков наедине со мной. Никаких вечерних наказаний. Я надеялась, что он посвятит это время себе, исследует свои чувства и подумает, чего хочет в будущем.

И больше всего я надеялась, что ему не больно.

Надеялась, что он не страдает так, как я в последние несколько месяцев.

И ведь это было только начало. А впереди меня ждала вся жизнь без него.

И я никогда его не увижу.

Ну почему я не умерла? Я не собиралась кончать жизнь самоубийством. Но порой, лежа в постели, одинокая и несчастная, в глубине души я