Читать книгу - "Любовь и книги - Шона Робинсон"

и было. Вскоре после того, как меня сделали помредом, у нас с начальницей состоялся разговор – мы в шутку решили оценить себя по десятибалльной шкале счастья. Я сказала, что поставила бы себе восьмерку. Если б у меня появилась собака, я бы «доросла» до девяти, а уж имей я дом – точно была бы счастлива на все десять. То есть этот лейтмотив про индекс счастья я украла у себя самой.

Через пару месяцев я впервые поехала на конференцию, и это был ужас. Я вдруг поняла, что работа совершенно мне не подходит. Но я по-прежнему оставалась счастливой. Я любила своих коллег, и этого мне было достаточно. Я решила остаться, а там будет видно. Но тут начались сокращения, и многие из моих любимых сослуживцев ушли. Я осталась одна, в полном смятении. Уж не знаю, каким на тот момент был мой индекс счастья, но он постепенно сгорал, пока я продолжала там работать еще два года. Дело кончилось тем, что я уволилась и вообще уехала на другой конец страны. Жила у подруги, спала у нее на диване.

С тех пор я перестала связывать счастье с мечтой. Счастье – это постоянная борьба. Ведь можно получить желаемое, при этом оставаясь несчастной. Это очень некомфортное состояние. Но вот если воспринимать счастье как постоянную работу над собой, не считаясь с достижениями, тогда чувствуешь себя гораздо сильнее. И, знаете, я ужасно рада, что теперь у меня есть собака, мой любимый пес. Конечно, он не может подкинуть мне счастье как мячик, но он ужасно милый.

Теперь вы познали издательский бизнес в двух его ипостасях – как работник издательства и как автор. Как в вас это уживается?

Довольно забавно, что, написав книгу о помощнице редактора, которую порой авторы доводят до белого каления, я оказалась по ту сторону зеркала. Поэтому я стараюсь быть доброжелательной, неконфликтной с младшими редакторами, потому что такие же люди, как они, и были моими любимыми коллегами. Еще я стараюсь укладываться в сроки, а как же иначе. Ведь моя героиня сетует на неисполнительных авторов. Может, с другими книгами сроки и можно откладывать, но только не с этой!

Какие ваши любимые книги?

«Моя рыба будет жить» Рут Озеки[50] – она очень вдумчивая и глубокая писательница. Еще я люблю юмор. Несколько лет назад прочитала «Благие знамения» Терри Пратчетта и Нила Геймана[51] и с тех пор постоянно возвращаюсь к этой книге. Вышедший недавно роман «Головы Цветных Людей» Нафиссы Томпсон-Спайерс[52] сразу же стал моим любимым. У Нафиссы весьма своеобразный юмор, можно сказать, черный, но со смыслом.

Эндрю в шутку говорит, что Нора убивает книги, потому что слишком хорошо понимает механику книгоиздания. С вами тоже такое случилось, когда вы работали в издательстве? И вы по сей день живете с этой мыслью?

Да, это правда! Но, слава богу, магию книг никто не отменял. Да и в самом процессе книгоиздания тоже есть определенное волшебство, когда сначала это просто файл в компьютере, а потом он обретает форму книги, которую можно пощупать. Мой опыт подсказывает, что книгоиздание, как и любой другой бизнес, тоже имеет свои недостатки.

Написать книгу – большой подвиг. Что вам далось труднее всего?

Заставить себя поверить, что твой труд будет чего-то стоить, не так-то просто, требуется огромное усилие над собой. Я очень долго в себе сомневалась и порой не писала месяцами. Но, по мере развития сюжета, мне становилось легче. Я даже забывала, что пишу книгу, мне просто хотелось довести повествование до конца. Но первые двадцать тысяч слов[53] или около того казались какой-то бессвязной кашей. Знаете, ведь на написание этих пресловутых двадцати тысяч слов у меня ушло целых два года! Ну а потом дело пошло быстрее.

Кто-то пишет каждый день маленькими порциями, а кто-то «запойно», но с перерывами. А как происходит с вами?

Как оказалось, очень важно быть последовательной. Можно откладывать все на потом, особенно когда не знаешь, что должно произойти дальше, и перестаешь понимать, для чего все это вообще. Именно так все было и со мной, пока я не поставила для себя ежедневную норму. И я писала, писала, даже не имея в голове никакого плана. И идеи появлялись в процессе.

Знаете, я даже завела себе такую табличку в тетради, куда ежедневно вносила количество написанных слов. Если я справлялась с нормой, то приклеивала к этому дню стикер. Отсюда и родилась идея с наклейками.

Нора приходит к мысли, что надо перепробовать разные работы, пока не найдется что-то подходящее. Что еще вы бы посоветовали людям, пытающимся найти верный путь к своей карьере?

Да я сама только пытаюсь этому учиться. К тому же не уверена, что существует какой-то «верный путь». Просто какой-то вид деятельности подходит нам больше остальных. Например, мне бы хотелось жить где-нибудь в домике на отшибе и заниматься там творчеством. Но пока мне не предложили ничего подобного.

И еще: не следует путать работу с собственным «я». Работа – это не вы, и ею невозможно измерить все ваши навыки и способности. В конце концов, можно самовыражаться и во внерабочее время.

Ваша книга овеяна духом Сан-Франциско. Почему вы выбрали именно этот город?

Область Залива Сан-Франциско – необычайно красивое место и, кстати, весьма эклектичное. Я очень скучаю по нему с тех пор, как переехала на восточное побережье. Но место действия романа объясняется обычной для меня ленью. Ведь в то время я жила в Сан-Франциско. Гораздо проще описывать места, которые ты хорошо знаешь, чем изучать что-то незнакомое.

К тому же Сан-Франциско позволил мне показать издательский бизнес с несколько другого ракурса. Все главные игроки этого рынка находятся в Нью-Йорке, а здесь в основном расположены технологические стартапы. Потому-то я и чувствовала себя там словно рыба, выброшенная на берег. Что ж, но и это тоже опыт.

У истории Норы открытый конец. А вы сами догадываетесь, как сложится ее жизнь?

До конца нет, конечно. Я думаю, что она будет пробовать. Сделает вторую, третью, четвертую попытку, но не сдастся. Думаю, она найдет способ, как справиться с чудовищем в своей голове, будет двигаться на пути к счастью, к самой себе. И мне нравится представлять на этом пути рядом с ней Эндрю – с пачкой веселых наклеек наготове.

Благодарности

Моему литературному агенту Кейтлин Детвейлер, которая верила в