Читать книгу - "Король в Чёрном - Валентина Зайцева"

с Арманом синхронно вздрогнули от неожиданности и инстинктивно отпрянули от двери.

С другой стороны двери наступила напряжённая, гнетущая пауза, в которой можно было расслышать собственное сердцебиение.

—Просто заводи уже Нину, Арман! Немедленно! — рявкнул чей-то голос, и я узнала в нём Самира.

Арман обречённо протянул руку, решительно схватил холодную ручку, виновато посмотрел на меня и почти беззвучно пробормотал одними губами:

— Мне так искренне жаль, — и распахнул тяжёлую дверь настежь. Он почтительно отступил в сторону, чтобы пропустить меня внутрь, и, похоже, совершенно не собирался сам заходить в эту комнату, предпочитая держаться подальше от гнева хозяина. Его работа была окончена. Он доставил пленницу.

Я чувствовала себя так, будто медленно вхожу на собственную неминуемую казнь, шагаю на эшафот.

Я даже не подозревала, насколько была права в своих мрачных предчувствиях, пока не увидела Владыку Каела собственной персоной, грозно стоящего почти в самом центре огромной комнаты. Мои неуверенные шаги мгновенно замедлились, и я застыла у самого порога, вросла в пол. Владыка Каел неспешно повернулся, чтобы внимательно наблюдать за моим робким входом, и что бы ни думала эта массивная живая глыба из мышц и ярости, я совершенно не могла понять по его сдержанному языку тела, по неподвижной позе. Рядом с ним покорно стояла высокая женщина в изящном алом платье, склонив голову.

— Он не причинит тебе никакого вреда здесь, — раздался резкий, властный голос откуда-то от дальней стены библиотеки. — Теперь он находится в моём доме, а значит, обязан подчиняться моим правилам. Здесь я устанавливаю законы.

Наконец оторвав испуганный, широко раскрытый взгляд от внушающей ужас фигуры Владыки Каела, я осторожно проследила за источником знакомого голоса. Лишь тогда я с изумлением осознала, что нахожусь в поистине огромной, роскошной библиотеке. Она была целых два этажа в высоту, верхний ярус представлял собой узкую галерею, чьё единственное предназначение, очевидно, — обеспечить доступ к бесчисленным книгам, плотно покрывавшим абсолютно все стены от самого пола до высокого потолка. Даже специальные раздвижные лестницы были предусмотрены, чтобы взбираться к самым высоким, труднодоступным секциям. Вся эта причудливая роскошь напоминала барочное полотно, где реальность мягко расплылась по краям, теряя чёткие границы.

Старинные лампы Эдисона с их массивными, светящимися янтарём нитями накаливания щедро отбрасывали тёплый, почти медовый свет на деревянные панели из витых, похожих на живые лозы, бра на стенах. Потолок был искусно расписан какими-то сложными фресками, но что именно было изображено на них, я при всём желании не могла как следует разглядеть в мерцающем свете. Моё напряжённое внимание настоятельно требовалось совсем в другом месте.

Массивный мраморный камин величественно занимал всю дальнюю стену от пола до потолка. Весёлый огонь в нём отбрасывал причудливо мерцающие, пляшущие тени на отполированный деревянный пол. В центре комнаты стоял колоссальный деревянный стол, на котором золотистым отсветом играл свет пламени. Стол был гигантским, метров шесть в длину и не меньше двух в ширину. Он был буквально завален толстыми книгами, пожелтевшими от времени бумагами и разнообразными коллекциями странных инструментов, которые я даже не могла правильно назвать, не зная их предназначения.

Стоя у самого огня, на его ярком фоне, вырисовывался тёмный силуэт, резко и чётко очерченный против яростного пламени за его спиной. Самир. Он медленно поднял руку в перчатке и повелительно поманил меня ближе к себе одним пальцем. Я нерешительно замешкалась у порога, откровенно напуганная, совершенно не желая безропотно подчиняться ему, но одновременно и не желая своим непослушанием ввергать его в неконтролируемый припадок ярости.

Самир, по крайней мере, казался заметно терпеливее вспыльчивого Владыки Каела. Он приглашающе протянул свою руку в изящной перчатке ладонью вверх, пальцы мягко вытянуты в ожидании.

— Подойди сюда, моя дорогая девочка. Пожалуйста, не бойся, — голос Самира прозвучал на удивление мягко и утешительно, почти ласково. Это была вполне искренняя попытка проявить хоть какие-то манеры со мной, принять во внимание моё очевидное смятение и вполне обоснованный страх. Надо честно отдать должное там, где это действительно следует сделать.

Шаг за неуверенным шагом я осторожно обогнула массивный стол, старательно обходя его острые углы, и остановилась примерно в трёх метрах от фигуры Самира, не решаясь подойти ближе. Мои холодные руки беспокойно, нервно теребили ткань юбки, потому что у меня не было удобных карманов, чтобы засунуть их туда и скрыть предательскую дрожь — это была моя обычная уловка, чтобы спрятать нервозность от посторонних глаз.

— Ты как следует насладилась ванной? — вкрадчиво спросил Самир, и его голос прозвучал одновременно приятно и откровенно озорно, с плохо скрытым подтекстом.

Ах ты, подлый мерзавец! Самир только что совершенно открыто признал, причём без малейшего стыда, что это именно он был в ванной комнате со мной, наблюдал за мной.

— Да, большое спасибо за заботу, — натянуто проворчала я сквозь зубы, упрямо не давая ему ничего большего, никакого удовлетворения.

— Прекрасно, очень хорошо. Я искренне рад это слышать. Благодарю тебя, что явилась ко мне без лишних возражений и истерик. Весьма впечатляет, чего может легко добиться простая человеческая добропорядочность и элементарная вежливость. Не так ли, Владыка Каел? — нарочито громко сказал Самир, демонстративно поворачиваясь всем корпусом к гигантскому воину, явно желая его задеть.

Владыка Каел в ответ низко, угрожающе прорычал, и его могучие руки непроизвольно сжались в тяжёлые кулаки, готовые к бою.

Самир демонстративно проигнорировал более чем очевидный нарастающий гнев огромного мужчины и снова обратился непосредственно ко мне, словно ничего не произошло.

— Наш общий старый друг только что сообщил мне крайне тревожные, неприятные новости. Владыка Каел категорически отказывается возвращаться в свой положенный вековой сон, как было чётко оговорено священной клятвой, которую мы оба принесли так невероятно давно, в незапамятные времена. Что ты думаешь об этом вопиющем нарушении? — Самир явно ожидал моей реакции.

— Ты всерьёз спрашиваешь меня? — я недоверчиво рассмеялась единожды, совершенно поражённая и окончательно сбитая с толку происходящим. — Я даже приблизительно не понимаю, что вообще здесь происходит, какие у вас отношения!

— Тогда позволь мне обстоятельно объяснить суть ситуации, — Самир, похоже, был искренне рад неожиданной возможности подробно разъяснить сложную тему. Он просто обожал звук собственного голоса, упивался им. — Я постараюсь быть предельно краток, так что великодушно прости за неизбежно опущенные детали, которые я обязательно предоставлю тебе в самое ближайшее время, когда мы наконец останемся совершенно наедине, без лишних ушей.

Мне было крайне интересно, мог ли Самир вообще физически быть по-настоящему кратким, учитывая его