Читать книгу - "Прачка. История попаданки - Юки"

Я не сдвинулась с места, лишь уперла руки в бока и прищурилась.

Так вы, милорд, ничего не приносили. Неужто так рано вам память стала отказывать? А я-то думала, вы молод, а оно вона что…

Взгляд Эшера потемнел, и, как и ожидалось, он вспыхнул и попер на меня, желая то ли наказать за дерзость, то ли припугнуть.

— Ты, — сказал он, останавливаясь так близко, что я почувствовала тепло его тела, — думаешь, ты можешь разговаривать со мной так, как тебе вздумается?

— О чем вы, милорд? — я слегка улыбнулась и еще сильней вперила взгляд в мужчину.

Ну же, давай, работай, чертова магия!

Да, я не просто так злила его. Хотела вывести из себя, сделать уязвимым, чтобы мой дар наверняка сработал. А я узнала грязные тайны этого мерзавца. Не может же быть, что на всех мужчин, что приходили сюда, магия разума действует, а на него нет?

— Я имею в виду твои дерзкие взгляды и слова! — прошипел Эшер, сжав кулаки. — Ты — всего лишь прачка, Линн. И лучше тебе попридержать свой язык, простолюдинка!

Я положила мокрую рубашку в чан и вытерла руки о передник. Так значит, с ним это не работает? Обидно.

Слова сами вырвались изо рта — острые, как лезвие ножа:

— Я хотя бы сама способна прокормить себя. Своими собственными руками. Вы же без денег и влияния отца не смогли бы и шагу ступить. Без них — вы ничто.

В комнате стало тихо. Даже кипящая вода будто перестала шуметь.

Глаза Валморена опасно сузились. Он шагнул ближе — так, что наши лица почти соприкоснулись.

— Что ты сказала?

— Чванливый болван, — повторила я твердо, слыша, как стучит собственное сердце. — Думающий, что весь мир у его ног только потому, что у него золото в карманах.

В его взгляде что-то вспыхнуло. Злость. Гнев. Но за этим — искра чего-то другого.

Эшер схватил меня за плечи, сжал крепко, будто хотел вытрясти каждое слово.

— Ты… — его голос сорвался. Я была уверена, что он ударит. Приготовилась к боли — но ее не было.

Вместо этого он наклонился и резко, почти яростно, поцеловал меня.

Я замерла. Его губы были горячими, вкус горьковатым, как вино, а дыхание обжигающим. Все внутри сжалось от странного чувства. Это был не поцелуй, а вторжение, захват территории. Мужчина целовал меня, будто пытался доказать — что я не права. Что я лишь слабая женщина в его руках.

Но я не собиралась так легко сдаваться. Еще чего!

Оттолкнув его, я со всей силы, на инстинктах влепила ему звонкую пощечина, звук от которой разрезал воздух. Голова аристократа дернулась, а щека мгновенно покраснела. Он глянул на меня растерянно, будто не думал, что я посмею его ударить. А может, сам от себя не ожидал такого — что станет целовать какую-то чернь.

Но уже спустя пару мгновений, Эшер выпрямился, и в его глазах проступила злость.

— Ты не знаешь, с кем играешь, Линн, — процедил он с яростью, выплевывая каждое слово прямо мне в лицо. — И однажды ты за это поплатишься!

— Может быть, — выдохнула я, чувствуя, как дрожат колени. — Но я больше не позволю вам творить, что вздумается. Я вам не игрушка, а живой человек! И ваш титул и богатство не дают вам права вести себя как законченный ублюдок.

Из груди мужчины вырвалось рычание, и я невольно поджала голову — столько ненависти было в его глазах. А потом он развернулся и ушел, громко хлопнув дверью. В воздухе осталось только эхо его шагов и запах парфюма.

Я прижала ладонь к губам, все еще чувствуя его поцелуй. Кажется, это начало войны.

Глава 10

Я читала ночами. Под одеялом, при дрожащем свете свечи, стараясь не разбудить Миру. Страницы книги были желтыми, пахли пылью и чем-то пряным. Слова же были написаны отрывисто, будто автор сам боялся того, что пишет.

«Магия разума — древний дар, и не случайно он запрещен. Это не просто чтение мыслей. Не просто извлечение правды. Это влияние на волю. На чувства. На желания.

Настоящий маг разума способен внушить человеку, что он любит врага. Что он боится друга. Что должен убить. Или — простить.

Он меняет саму суть личности. И потому — опаснее любой другой магии».

С каждой новой страницей мне становилось все страшней.

Я думала, что мой дар — просто способ слышать чужие откровения. Просто инструмент для выживания. Но если развивать его… если идти дальше… я могу ломать людей. Подчинять себе, заставлять делать то, что мне требуется — быть настоящим кукловодом, спрятавшимся в тени.

И ведь я могу даже не заметить, как начну это делать, потому что магия мне неподконтрольна.

Они будут любить меня — потому что я так решу. Будут бояться — потому что я внушу.

Будут говорить мне «да» — потому что им не оставлю выбора.

Я закрыла книгу, и повела плечами, чувствуя, как душу охватил липкий страх.

Я не хотела быть таким существом. Не хотела становиться монстром. И если для этого нужно отказаться от дара, если придется постоянно контролировать себя, так тому и быть.

* * *

На следующее утро я убрала книгу в мешковину, закопала ее под одной из досок пола в подсобке прачечной. Пусть лежит. Пусть будет — но я больше не прикоснусь.

Я снова буду просто Линн Эдвайр, прачкой, до которой никому нет дела.

Каждый день был как предыдущий. Кипяток. Грязное белье. Руки в щелоке. Боль в пояснице. Пахнущий потом барак. Каша на воде. Мира по-прежнему молчала, но иногда оставляла для меня кусок хлеба — знак того, что я для нее все же не пустое место.

Я перестала шептать советы. Больше не передавала писем. Ни одной записки. Пусть аристократы разбираются со своими проблемами сами. А я — буду стирать их сорочки.

Вечером, вымыв руки и накинув плащ, я вышла. Хотелось свежего воздуха и одиночества, чтобы подумать. А стены барака давили на меня, вызывая тоску.

Солнце уже почти село, и город начал затихать, прячась под крышами: лавочники закрывали ставни, загорались уличные фонари, мерцая, будто звезды, и торопились домой редкие прохожие. Город был прекрасен в своей вечерней усталости: пахло хлебом, дымом и мокрой после дождя мостовой. Мне нравилась эта тишина — она казалась безопасной.

Дождь закончился к вечеру, оставив после себя лужи с тонкой пленкой масла, отражающей свет фонарей. Я шла узкой улицей, уставшая,