Читать книгу - "На краю несбывшихся надежд - Оксана Алексеевна Ласовская"

туда, но меня не послушали. А когда вернулась, есть перестала. Совсем. С трудом уговариваю ее стакан молока в день выпить. Не понимаю, как она живет без еды. А я торчу рядом с ней целыми днями, боюсь, что она повторит попытку. Не помню, когда нормально спал. — Степка вздохнул и, вытащив сигарету, со вкусом затянулся. Я увидела, что руки его едва заметно подрагивают, и сердце сжалось. Я помнила брата совсем ребенком, а сейчас рядом со мной стоял взрослый мужчина, побитый жизнью. А ведь ему всего шестнадцать…

Подул ветер, и я поежилась. Степка кинул на меня хмурый взгляд и спросил:

— Замерзла? Иди в дом, я докурю и вернусь.

— Не хочу, — мотнула я головой. — Давай по деревне пройдемся? Ой! — тут же закрыла я рот ладошкой.

— Ты чего? — вздрогнул брат.

— Вику же нельзя с ним оставлять, — сделав большие глаза, кивнула я на дом.

— Нужна она ему, он бутылкой занят, — хмыкнул Степан, выбрасывая окурок и приминая его ногой. — Ты бы видела Вику год назад! Знаешь, какая она красотка была?

— Ничего! — мотнула головой я. — В городе ее подлечат, купим ей нарядов, сделаем стрижку, будет еще лучше, чем была!

— Ты что, замужем за олигархом? — хмыкнул брат.

— Справимся! — отмахнулась я.

Примерно с полчаса мы бродили по деревне. Я узнавала и не узнавала родные места. Ничего, по сути, не изменилось за эти годы, но все стало чужим. Я провела в этом месте восемнадцать лет, но совершенно не скучала. Не вызвал отклик у меня в душе ни родной дом, ни улица, ни даже заветное место у колодца, где я часами просиживала, листая журналы, дабы не слушать родительских пьяных скандалов. Так много зная о ностальгии, я была удивлена, что не испытываю ее.

Вернувшись домой, мы все вместе пили чай с конфетами и болтали, болтали, болтали… Я внезапно почувствовала облегчение, казалось, что с души упал груз, который долгие годы придавливал меня к земле.

Время до вечера пролетело незаметно, и вот уже мы услышали, как скрипнула калитка. Все как по команде замолчали, я вопросительно взглянула на Степку, и он кивнул:

— Мама пришла.

Они с Викой смотрели на меня, ожидая каких-то действий, а я сидела и не могла пошевелиться. Встреча с мамой пугала. Как она меня примет? Впрочем, что это я? Мне должно быть абсолютно все равно, мне бы только ночь продержаться, а завтра я уеду.

Но, как ни внушала я себе подобные циничные мысли, когда сделала шаг по направлению к двери, коленки мелко задрожали. Оглянувшись на брата с сестрой, ища поддержки, я увидела, что в их глазах светится любопытство. Они тоже гадали, как пройдет моя встреча с мамой…

— Васька! — услышала я голос матери. — Какого лешего ты сидишь? Почему дров не наколол, в доме холодно, как в погребе! — далее полетел отборный мат.

Я замерла у двери, все еще не решаясь сделать последний шаг. Услышанное удивило меня. Какие дрова? Я видела целую дровницу дров, да и в доме тепло, утром горела печка!

— Не удивляйся, они всегда начинают со скандала, — усмехнулся Степка. — А потом вдвоем бурно мирятся. Напиваются в смысле, — уточнил брат, решив, что я могу его не так понять.

Мама кричала все громче, вскоре подключился голос так называемого «отчима». Теперь мат летел с двух сторон, а я почувствовала себя маленькой девочкой. Меня словно отбросило на несколько лет назад. Хотелось зажать уши руками и сбежать, сбежать на то самое место у колодца и, наблюдая, как плывут по небу тяжелые облака, мечтать. Мечтать вырваться, сбежать из этого кошмара.

Вот только я давно не маленькая девочка и бояться мне нечего! Гордо вскинув голову, я решительно потянула дверь и перешагнула порог. Скандал затих так внезапно, как будто кто-то повернул ручку приемника и убрал звук.

Мама и Василий стояли друг напротив друга, со сжатыми кулаками, явно готовясь к драке. Сколько раз в детстве я наблюдала эту картину! Вот только вместо папы чужой мужик, а так все осталось прежним!

Мама тоже ничуть не изменилась. Все та же старая куртка в грязных разводах, пуховой платок на голове и валенки на ногах. И такой же нетрезвый взгляд зеленых, как у меня, глаз.

— Ты??? — попятилась она, проводя рукой перед своим лицом, словно стремясь прогнать морок. Наверное, решила, что мое явление — это белая горячка.

— Здравствуй, мама, — кивнула я, наконец, отлепляясь от стены и делая к ней шаг.

— Мирка? — еще раз переспросила мама и, тряхнув головой, посмотрела на меня осмысленным взглядом.

Я ожидала криков, упреков, дикого скандала, но никак не того, что случилось. Мама шагнула ко мне и, вцепившись в меня, зарыдала.

— Мам, ты чего? — растерянно пробормотала я, несмело прикасаясь рукой к плечу.

— Доча! Доча приехала! — бормотала мама. — Думала, не свидимся уже! Доча, как ты? Нет! Нет, потом все расскажешь! Сейчас беги за бутылкой, нужно отметить твой приезд!

В комнате захохотал Степка, и я вздрогнула.

— Что, сеструха, расчувствовалась? — отсмеявшись, спросил он. — Думала, мамка по тебе соскучилась, на грудь бросается? Да ты всего лишь хороший повод выжрать больше самогонки, чем обычно! Повод-то какой! Блудная дочь приехала!

— Сгинь! — рявкнула на него мама и со стуком закрыла дверь. Взглянув на ее перекошенное от злости лицо, я внезапно поняла, что Степка прав. От этого стало противно.

Мама же тем временем открыла холодильник, достала оттуда бутылку мерзко пахнущей самогонки и банку с огурцами. Огурцы были явно испорчены, но маму это не остановило. Налив в три стакана водку, мама плюхнулась на стул. Рядом с ней примостился «отчим», с вожделением глядя на стакан.

— Ну, доча, давай за встречу! — с этими словами она быстро опрокинула в себя стакан. Василий последовал ее примеру. Закусив огурцом, мама взглянула на меня и грозно спросила: — А ты почему не выпила? Брезгуешь?!

— Я не пью, — тихо ответила я, и это было правдой. За все годы после отъезда из родного дома я не держала во рту ни капли алкоголя. Даже банального шампанского на Новый год. Друзья смеялись надо мной, но у меня было стойкое отвращение к алкоголю, поэтому под бой курантов я всегда пила лимонад.

— Не пьет она! — передразнила меня мама и опять наполнила стаканы. — Ишь ты какая, городская! А у нас все пьют! И ничего, живем!

— Да она нас не уважает! — подал голос Василий, опустошив один за другим еще два стакана.

— Цыц! — рявкнула на него мама и грохнула по столу кулаком. — Не лезь к доче! Не твое дело!