Читать книгу - "Агония - Оксана Николаевна Сергеева"

говоря, я мог бы еще в загсе в этой графе крестик за тебя поставить, и это бы прокатило. Но я не стал, чтобы ты потом не говорила, что я сделал это за твоей спиной. Притащил сюда эту бумажку чисто из уважения к тебе. Так что, давай, рисуй.

Регина снова шагнула к столу и взяла в руки документ.

— Надо же, и фамилию свою вписал… а может, я хочу свою оставить…

— Я тебе оставлю, — проворчал Вадя.

— Что? — переспросила Чарушина, не расслышав.

— Я говорю, — сказал так, чтобы она его поняла, — нечего мне сцены ревности тут закатывать, ты мне еще не жена. Ты еще бесправная. Вот черканешь подпись — тогда и закатывай.

— Ах вот как мы заговорили! — ахнула «не жена». — Я тебе сейчас такую сцену закачу, не откатаешь!

— Давай, Киса, — хмыкнул он и щелкнул авторучкой, — все ваши медсестры сдохнут от зависти. Смерть как люблю, когда ты ревнуешь.

Регина выхватила у него ручку, чтобы расписаться.

— Не пишет!

— Подожди, — достал из портфеля еще одну, — не ту дал. Вот эта точно пишет.

— А когда свадьба? — вдруг разволновалась она, чувствуя прилив крови к щекам.

— Тридцатого декабря.

— Ты сам выбрал или так получилось?

— Сам.

— А меня не надо спрашивать?

— Не надо. Ты должна быть со мной согласна.

— Почему это? — вскинула глаза.

— Потому что бабу из ребра Адама сделали. Давай, Киса, рисуй автограф, потом доругаемся, сейчас некогда.

— Потом ругаться будет уже поздно. — Быстро пробежала глазами по четко заполненным строчкам.

— Вот и слава богу.

— А? — оторвала взгляд от документа и посмотрела на Вадима.

— Люблю я тебя, говорю! — почти крикнул он.

Чарушина улыбнулась, поставила подпись в заявлении и громко выдохнула. Ей стало страшно. Неожиданно очень-очень страшно. До колкого озноба в позвоночнике.

— Вадик, ну что ты делаешь? Какая свадьба тридцатого декабря? Я даже не знаю, что будет завтра, — прошептала она, надеясь, что он понимает ее правильно, потому что она сама себя снова не слышала.

— Завтра все будет хорошо. И послезавтра все будет хорошо. И тридцатого декабря все будет хорошо, — сказал он громко.

— Я сейчас не понимаю, что вокруг происходит.

— Нам ничего не должно мешать. Это только формальность, ты и сама это прекрасно знаешь. Мы все равно живем вместе. И почему у меня теща уже есть, а жены до сих пор нет? Это как-то неправильно, — шутливо возмутился и поцеловал ее. Легко и нежно, будто между ними уже пролегли эти два им продуманные месяца, и все у них так, как он обещал.

Все у них — хорошо.

Потом еще пару раз она припомнила ему кем-то оставленную на его рубашке помаду, а Шамрай и рад был. Реня ревнует, Реня ругается. Значит, с ней все с порядке. Но, уходя, оставлять ее одну в палате было все так же невыносимо.

Он уже почти добрался до дома, когда получил от нее неожиданное сообщение:

«Ты уже дома?»

«Почти»

«Вернись»

«Что случилось?» — не на шутку встревожился.

«Приезжай срочно»

«Что случилось?»

«Нужно, чтобы ты приехал»

Регина долго молчала. Еще три раза он отправил ей «Что случилось?» и, наконец, получил ответ.

Одно слово — и перед глазами все поплыло.

Одно только слово — и, кажется, сердце остановилось.

Глава 27

— Ты же понимаешь, беременность при твоем заболевании — это гарантированная глухота, — четко говорил врач.

— Я понимаю, — кивнула Регина и прикрыла глаза от резанувшей голову боли.

Но не понимала она. Отказывалась понимать, почему должна выбирать: инвалидность или ребенок?

— При беременности, а особенно после родов, может наступить резкое ухудшение слуха, поэтому, независимо от природы неврита, на ранних сроках беременность должна быть прервана.

— Я все понимаю. Только мне и так глухота заказана. Вы сами сказали… все может повториться…

— Возможно, да. Но с большей долей вероятности — нет. Ты же здесь именно для этого. И все наши совместные усилия направлены именно на то, чтобы исключить повторение приступа. Завтра сделаем аудиограмму, и если изменений нет, поменяем лечение. Я тебе проговорил все варианты, какие есть в твоем случае, но не надо зацикливаться на моих словах. Дальше будет видно.

— Угу, — снова обреченно кивнула она. Обхватила себя руками и, чуть подавшись вперед, согнулась, как от удара в живот.

— Мужу сообщила?

— Да, он сейчас приедет.

— Очень хорошо. Поговорите, а потом пусть зайдет ко мне, я у себя.

— Антон Палыч… — произнесла Регина.

Иногда для полного ответа достаточно слова. А ему и всех слов не нужно, Антон Павлович понимал ее состояние. И сомнения, и боль — все в ее умоляющем тоне.

— Регина, — он снова присел рядом и терпеливо вздохнул, — сохранять беременность нельзя. Ты угробишь себя раньше, чем успеешь выносить ребенка. Не факт, что ты его выносишь. Не факт, что беременность будет здоровая. Препараты, которые ты принимаешь, с ней несовместимы. Патологии в развитии вам уже обеспечены.

— Как я ему это скажу? Вадиму…

— Я скажу. Я ему все объясню, он поймет.

— Аборт поймет?

Она не видела лицо своего лечащего врача. Она ему в лицо не смотрела. Перед глазами стояла мутная пелена, сквозь которую мелькали неясные картинки включенного телевизора.

— Все будет хорошо. Срок маленький, три недели всего. Тебе даже общий наркоз не нужен, не будет лишней нагрузки на организм. И выброси все из головы, иначе ты и себя угробишь, и ребенка потеряешь. А не долеченный неврит потянет за собой такие болячки, что о нормальной жизни тебе точно придется забыть, о детях тем более. Все будет хорошо, — снова повторил Антон Павлович и ободряюще сжал ее плечо.

Когда именно доктор ушел, Регина тоже не видела, просто в какой-то момент поняла, что в комнате находится одна. В одиночной палате, как в одиночной камере. Невыносимо душной, где совсем нечем дышать.

Поднявшись с кровати, Регина раздвинула шторы и приоткрыла окно. В помещение ворвался ветер, взметнув лежащие на столе документы.

Да, Вадим поймет.

Но как жить после этого ей?

Ей как с этим жить?

Так сильно и так яростно хотелось вырвать из своей головы эти горькие больные мысли.

В висках болезненно застучало, и Регина качнулась вперед, соприкоснувшись горячим лбом с прохладным стеклом.

Пустота ползла из всех щелей, образовывая в душе зияющую дыру. Пустота смотрела на нее из темного окна. Пустота шумела в ушах сбитой радиочастотой.

Вадиму она написала, хотя о таких вещах не пишут в сообщениях. Но как можно сказать это, глядя ему в глаза? Что она беременна, но ребенка у него не будет. Малыша, о котором