Читать книгу - "Агония - Оксана Николаевна Сергеева"

— Я прям без тебя умру. Если не умру, то точно сопьюсь с горя.

— Ой, как хорошо, — Регина весело рассмеялась. Подалась к нему, обняла за плечи и поцеловала в губы. — А теперь сюрприз. Я таблетки не пью. То есть, ничем не предохраняюсь. У меня месячные кончились как раз перед твоим приездом. Потом Рейман со своим припадком, я к маме… короче, я просто забыла про них. Вышибло из головы напрочь.

Шамрай молчал всего несколько секунд, но, казалось, на это недолгое время сердце у Чарушиной остановилось.

— Ну и слава богу, хватит жрать эту дрянь.

— А если… если я забеременею? — спросила она, усмиряя волнение.

— Это будет чудо чудное, — спокойно ответил Вадим. — Забеременеешь — родим и будем воспитывать. Родим дочку — назовем Евой.

— Евой? — с облегчением рассмеялась она. — Почему Ева? Тебе нравится это имя?

— Потому что бабу из ребра Адама сделали.

Глава 25

Ангелина Дмитриевна встала у окна и задумчиво посмотрела на темное небо, покрытое дождливыми облаками.

— Мы ужинать будем сегодня? — спросил муж, но ответа не получил. — Ты со мной не разговариваешь?

— Да как же с тобой не разговаривать? Ты же у меня такой общительный, что и немого разговоришь, — демонстративно громко вздохнула она и села на диван, как возлегла. — Разговариваю. Просто сейчас, конкретно в этот момент, я раздумываю.

— О чем, позволь поинтересоваться? — с веселым любопытством спросил Константин Львович и, присев рядом, взял жену за руку.

Ангелина Дмитриевна деликатно высвободила ладонь и взяла с журнального столика книгу, которую якобы до этого читала.

— Хорошо. Давай поговорим, — миролюбиво предложил Шамрай-старший, прекрасно зная, что показное равнодушие жены всего лишь часть четко спланированного сценария. И сценарий этот вел к одному. К разговору по душам.

— Теперь отец, видимо, есть только у нашей дочери? А у сына есть только мать? — Отбросила книгу, вымещая на ней накопившееся недовольство.

— Это вряд ли, — усмехнулся, — учитывая, что наши дети двойняшки.

— Светочка захотела новую машинку — папа купил, — запальчиво продолжила Ангелина. — Светочка захотела что-то еще — папа купил. Я уже начинаю сомневаться, за того ли человека вышла замуж!

— После тридцати с лишним лет брака? Думаешь, самое время сомневаться? — не смог сдержать иронии и с готовностью подтвердил слова жены: — Если Светочка снова захочет новую машинку или что-нибудь еще — папа купит. Мой сын сам себе на машины зарабатывает и меняет их так часто, как ему вздумается. Еще бы баб перестал менять…

— Я не об этом! Я о другом! Когда ты ему последний раз звонил? Когда? Пять дней назад, неделю? Вы после того скандала ни разу не разговаривали!

— Зато ты, наконец, близка с ним как никогда. Все знаешь. Обо всем в курсе.

— Ох, — будто горько вздохнула, — вот это удар ниже пояса. Умеешь ты, Константин, умеешь… знаешь же, что для меня это больная тема…

— Перестань. Нет тут никакого удара, не драматизируй. А что касается Вадима, так ему сейчас, по-моему, не до разговоров, к нему девушка приехала.

— А ты откуда знаешь?

— Потому что у меня есть дочь, — самодовольно улыбнулся, — поэтому я тоже все знаю и обо всем в курсе.

— Рейманы вон как со своим сынком носятся!

— Так у них сынок недоумок, пусть они с ним и носятся. А мой Вадим, слава богу, давно взрослый и давно самостоятельный. И, пожалуйста, не надо, — серьезно сказал, тоном отметая попытки спорить. — Ты знаешь, я очень люблю твои маленькие спектакли, но давай не сегодня. Я устал, мне не до этого. Ты просто выскажешь все свои претензии, и мы просто все решим.

Ангелина Дмитриевна снова вздохнула, но уже по-другому. Как будто другой воздух вдохнула, вмиг переменившись — став проще и домашнее.

— Что там заместитель твой? Ты ничего не говоришь. Как вы теперь работаете?

— Никак не работаем. Нет у меня заместителя.

— Как это нет? А куда Борисыч делся? Сам ушел? — изумилась новости.

— Почти, — усмехнулся муж. — Я ему помог. И посоветовал никогда больше не попадаться мне на глаза.

— А почему?

— Потому что у меня есть сын. Поэтому Рейман ушел, — произнес с нажимом, и этого невидимого давления хватило, чтобы вогнать жену в краску.

— Но ты же никогда такого не делал… никогда пользовался своим положением исключительно в личных целях.

— Если я никогда такого не делал, это совсем не значит, что я в принципе не могу этого сделать.

— Костя, ну почему ты мне не сказал об этом? — Ангелина придвинулась к мужу, благодарно обняла его за плечи и поцеловала в щеку, прощая все то, за что еще недавно готова была корить бесконечно.

— Забыл. Ты же знаешь, не люблю держать в голове всякий мусор.

— И что ты обо всем этом думаешь?

— Я думаю, что Рейман давно утратил контроль над ситуацией. Что, с одной стороны, для меня странно, а с другой, его это совсем не оправдывает. И больше я ничего об этом не думаю. И думать не хочу, у меня своих забот хватает.

— Слушай, — встрепенулась жена, — а ты взял кого-нибудь на место Реймана?

— Нет.

— Вот! — похлопала мужа по плечу. — Не забудь, что у тебя есть сын! Серьезно! Возьми Вадика. Зачем тебе чужой человек? Чтобы работать на месте Реймана, не нужно уметь вертолеты строить, нужно уметь вертолеты продавать. Будет заниматься тем же, чем и сейчас, только под конторой. И его арабские связи тебе очень пригодятся. Зря, что ли, столько лет служил? Должность-то у него была ого-го! Замечательно все складывается. Просто замечательно. Чего тут думать?

— Ты теперь это своему сыну попробуй объяснить. Он же решил быть вольной птицей.

— Значит, у него есть на это причины. Он не дурак — сам все знает. А то ты вечно ему… тридцать лет — ума нет…

— Я своему сыну могу все, что угодно, говорить. Потому что он мой сын. Дураками людей делают не чужие слова, а собственные поступки.

— Он согласится, — загорелась Ангелина Дмитриевна идеей.

— Посмотрим.

— Я уверена. Я точно знаю, что он согласится.

* * *

Вадим, не раздумывая, принял предложение отца. Глупо терять такую возможность. Работа хорошая, хоть и своих заморочек полно, но сфера деятельности знакомая, да и отец посвятит во все нюансы. В том, что они сработаются, Вадик не сомневался. Родные все-таки люди, обоим достанет рассудительности наладить рабочий процесс без личных противоречий.

Работа есть работа — это закон.

Мать надеялась, что все сложится.

Все сложилось.

И время побежало, кажется, еще быстрее. Потекло оно,