Читать книгу - "Султан и его гарем - Георг Борн"

– Чем же бредит этот софт?

– Всем сверхъестественным!

– Каких он лет?

– Лет тридцати, но он выглядит пятидесятилетним.

– А где он живет?

– В Бостон-Джолли (Садовой улице), рядом с большим минаретом, мой мудрый и могущественный Мансур-эфенди.

– Ты не знаешь, почему он не имеет более высокого положения?

– Он и не домогается этого! Он учится и мечтает, не обращая внимания на мирские отличия и блага.

– Он один живет в доме?

– Совершенно один.

– Велик ли дом?

– В два этажа – внизу живет Ибам, вверху жила его мать.

– Ведет ли он знакомство с другими софтами?

– Нет, он вообще избегает общества и живет совершенно уединенно.

– Значит, это именно такой человек, какого мне надо, – внезапно сказал Шейх-уль-Ислам и встал.

– Смею ли узнать, в чем дело?

– Ибам, софт через несколько дней станет знаменитым человеком, его будут посещать самые знатные лица, – отвечал Мансур-эфенди. – В его доме находится чудо!

– Чудо?

– Конечно! Чудо и знамение!

– Какого оно рода? Прости мне мое любопытство.

– Одна ожившая из мертвых девушка, обладающая даром пророчества. Глазам ее являются чудесные видения, так что я мог бы назвать ее пророчицей!

– Пророчицей?!

– Она находится в доме Ибама!

– Должно ли это остаться тайной?

– Нет! Чудо могут узнать все! Донеси об этом и в сераль, если хочешь!

– Султанша Валиде заинтересуется тайной, может ли Мушир-Изет донести ей об этом?

– Отчего же нет, ведь пророчица может быть посещаема всеми! Только не упоминай при этом моего имени!

– Признаешь ли ты ее пророчицей, мой мудрый и могущественный Мансур-эфенди?

– Пока еще нет, но в скором времени это случится, – заключил Мансур-эфенди разговор и простился с Рашидом, проводившим его до подъезда.

Шейх-уль-Ислам снова вошел в карету и приказал кучеру ехать на Садовую улицу и остановиться близ большого минарета. Карета покатилась и вскоре остановилась у назначенного места.

Мансур-эфенди вышел и приказал кучеру ожидать его здесь, затем вынул Сирру из кареты и исчез с нею в кустах, окружавших минарет. Он довел Сирру, глаза которой все еще были плотно завязаны, до большого, даже чересчур роскошного для предместья Скутари пестро раскрашенного дома. Здесь, внизу, софт Ибам сидел с кабинетной лампой у рабочего стола и прилежно занимался вычислением математических формул. Возле него лежали открытые астрономические сочинения, а сбоку стояли реторты, до половины наполненные всевозможными эссенциями, склянки странной формы и многие чудные предметы, назначение которых для несведущего было непонятно.

Софт Ибам был так погружен в свое занятие, что был глух и слеп ко всему остальному. Дверь его дома была еще не заперта, хотя уже приближалась полночь. Его бледное лицо с большими беспокойными темными глазами, длинная редкая борода обнаруживали не только усердие, с которым он занимался своими математическими вычислениями, но и ту странность, которая, по словам Рашида, в будущем грозила ему сумасшествием. Но он был еще в полном рассудке, если не считать его веры в сверхъестественные явления и его беспокойного стремления во что бы то ни стало достигнуть непостижимого.

Мансур с минуту посмотрел с безлюдной улицы в окно на мудрствующего софта, и улыбка удовольствия скользнула по его мрачному лицу; этот софт был именно таким человеком, какого было нужно для планов Шейх-уль-Ислама – из него можно было сделать фанатика, готового пожертвовать жизнью ради своего дела.

Мансур-эфенди тихо приказал Черному гному не делать шума и поднял Сирру на руки. Она позволяла делать с собой все.

Он вошел в дом с задней стороны. Комната, в которую он вошел, была освещена маленькой лампой, и из нее вела лестница на второй этаж. Мансур тихо поднялся по ней и наверху опустил Сирру.

Тут, в коридоре, широком и длинном, находилось много дверей. Мансур отворил одну из них.

Она вела в большие женские покои, выходившие во двор дома. Они были обставлены хорошо сохранившимися диванами и столом, на полу был дорогой ковер, другой ковер разделял покои на две части. Сюда и ввел Мансур Черного гнома, снял с нее повязку и тихо отдал некоторые приказания. Затем он оставил комнату и неслышно спустился по ступенькам лестницы.

Не будучи никем замечен, вышел он на улицу и вернулся к своей карете, ждавшей его на другой стороне у минарета. Приказав кучеру ехать к дому софта Ибама за минаретом и остановиться там, он сел в экипаж и доехал до дверей дома, в котором он только что был. Тут он вышел из кареты и велел кучеру дожидаться. В доме он направился к дверям той комнаты внизу, где занимался софт. Постучал.

Дверь тотчас отворили. Бледный софт Ибам, одетый в широкий рваный кафтан, стоял перед Мансуром-эфенди. Он пристально смотрел на гостя своими большими огненно-черными глазами.

– Знаешь ты меня? – спросил Мансур, входя к нему в комнату.

Ибам, по-видимому, сильно испугался.

– Ты Шейх-уль-Ислам, мудрый и великий Баба-Мансур, – произнес он глубоким, глухим голосом. – Какая милость и честь пали на долю дома простого софта?

– Ты посылал за мной, софт, – сказал Мансур все еще изумленному Ибаму.

– Я?! Мудрый и могущественный Баба-Мансур! Как мог я дерзнуть на это?

– Нарочный, посланный от тебя час назад, явился ко мне!

– Нарочный? – спросил Ибам, дрожа и побледнев еще более. – Он приходил к тебе?

– Он принес мне известие, что в доме твоем случилось чудо!

– Чудо в моем доме?

– Так сообщил мне нарочный!

– Велик Аллах, мудрый и могущественный Баба-Мансур! – воскликнул софт. – Дух, которого я вызываю, повиновался! Вот победа моего учения! Но не к тебе вызывал я его, а к себе! Прости мой дерзкий поступок! Это и есть чудо, о котором говоришь ты!

– Ошибаешься, софт! Твой нарочный говорил мне, будто чудо находится в одном из верхних покоев твоего дома, и мне хотелось бы взглянуть на него!

Ибам снова устремил на Мансура-эфенди свой пристальный взгляд.

– Чудо вверху, в моем доме? Пойдем же посмотрим и убедимся, действительно ли постигла меня подобная награда, – сказал он и схватил лампу.

– Иди вперед, я пойду за тобой! – приказал Мансур.

С торжественной важностью, бормоча вполголоса странно звучащие слова, поднялся софт Ибам с лампой в руке по лестнице, между тем как Мансур-эфенди, не спуская с него глаз, следовал за ним.

Вверху Ибам открыл сначала одну дверь – комната была пуста. Затем он подошел к другой и отворил ее – там на ковре сидело на корточках, как страшный призрак, существо, какого софт еще никогда не видел.