Читать книгу - "Такси! - Анна Дэвис"

1

— Я не чувствую, что я — это я.

— Ты о чем? — В голосе Винни тревога. Но тревожиться ей было не о чем.

— Я имею в виду — я не такая, как прежде.

Таксофон загудел, и я, прижав трубку подбородком к плечу, свободной рукой полезла в карман халата за очередным двадцатипенсовиком. Неудачный маневр. Будто задела что-то под своими сломанными ребрами, и место, где в груди была вшита трубка, обожгло болью. Я качнулась и вцепилась в костыль, зажатый слева под мышкой. Иначе не удержать бутылку, присоединенную к вшитой трубке. Ухитрившись наконец встать прямо, я засунула монетку в щель.

— Не такая хорошая или не такая плохая? Кэтрин, ты здесь?

— А, ч-черт… Да, здесь, извини, Вин.

— Ты в порядке?

— Конечно. — Я вытерла пот со лба.

По серому коридору шла доктор Дженнингс с молодым чернокожим санитаром; их подошвы шлепали по синтетическому полу. Застукав меня у таксофона, докторша нахмурилась, взор ее означал: «Почему не в постели?» А потом она неожиданно улыбнулась и пошла дальше. Страшила Джули, баба средних лет, с квадратной мордой, моя соседка по палате, ковыляла в туалет, путаясь в полах байкового халата. Я повернулась к ней спиной и уставилась на плакат про обследование груди.

— Извини, Вин, что ты сказала?

— Я спрашиваю — какая «не такая», плохая или хорошая?

— Не знаю… Я больше не чувствую себя испуганной. И не понимаю, чего пугалась прежде… Хотя чего-то пугалась. Понятно?

— М-м… — Винни старалась это переварить. Ни хрена не понятно — даже мне самой.

— Дело в том, Кэт, что ты посмотрела смерти в глаза. Посмотрела — и все же ты здесь. Потому ты и чувствуешь себя другой. Логично, да? Я тут читала одну книжку, так вот: те, кто был…

— Ладно, Вин, ты-то как?

— Я? А, спасибо, с тех пор как вынули эту трубку — намного лучше. Кэт, а ведь в этом есть и смешная сторона: обе валяемся по больницам, из обеих трубки торчат!

— Оборжаться.

Мне подфартило: пневмоторакс (так называется, когда пробито легкое), среднее сотрясеньице башки плюс шишка размером с мячик для гольфа, пара сломанных ребер, порезы, мерзкий ушиб на левом колене и морда как баклажан. Коктейль тот еще, и очень больно, и все же я знаю, что мне повезло.

— Я завязала с курением, — сообщила Винни.

— Еще бы.

Хорошо мы, наверное, смотримся. Я балансирую в больничном рубище у таксофона и кидаю туда монетку за монеткой, а Винни разговаривает лежа в кровати. Обе хилые, как старухи, обе шаркаем шлепанцами и сипим тоненькими голосами.

— Нет, действительно, — сказала Винни. — Пол, кстати, говорил, что ты заходила. Спасибо, Кэтрин.

— Заткнись, а? Это все, что я сделала. Я бы тебя проведала, если бы не вляпалась… Но знаешь, Вин, меня, возможно, через несколько дней выпишут. Я тебя навещу. Принесу виноград.

— Вообще-то, Кэт, меня выписывают завтра, так что это я к тебе заскочу.

Я всего-то хихикнула — и это чуть не отправило меня на тот свет.

— Вечно ты со мной нянчишься. Ладно, подруга, выкладывай очередную мудрость. Мудрость мне сейчас до зарезу нужна.

Пауза. Я услышала вздох Винни. От телефонной трубки несло гнилью. Так пахнет дыхание больных людей. Мои деньги тикали и тикали…