Читать книгу - "В плену удовольствия - Элизабет Торнтон"

Аромат ее волос и кожи дурманил Эша. Он не мог больше ждать. С первым его толчком они оба задохнулись, изумленные тем, насколько стали жадными и нетерпеливыми. Затем они начали двигаться.

Эш хотел сказать, что никогда еще не чувствовал ничего подобного, а Ева — что он подарил ей ощущение головокружительной свободы. Но слова так и не пришли. Страсть лишила их возможности говорить. Ее короткие вибрирующие стоны сводили его с ума. Сердце Евы колотилось все сильнее, когда она слышала прерывистые вздохи Эша. Их движения стали более дикими, грубыми, быстрыми. Ева закричала, когда ее тело забилось в конвульсиях, а Эш простонал ее имя снова и снова, извергая в нее свое семя.

Выдохнув, Ева упала ему на грудь, затем улеглась рядом.

— Я чувствую… — начала она.

— Я тоже.

— Хорошо.

Они улыбнулись друг другу, поцеловались и придвинулись ближе.

Немного помолчав, Эш мягко сказал:

— Все зашло слишком далеко, чтобы поворачивать назад. Мы должны пожениться, Ева. Вы, конечно, это понимаете?

Ответа не последовало.

Он приподнялся, чтобы заглянуть ей в лицо. Ева уснула с улыбкой на устах. Эш потянулся за стеганым одеялом, накрыл их обоих и остался лежать в раздумьях. Постепенно дыхание его успокоилось, а глаза закрылись.

Он проснулся, когда Ева, поворачиваясь, ткнула его локтем в бок. Эш встал и потянулся за рубашкой.

— Не оставляйте меня. — Ева схватила его за запястье, удерживая.

Они смотрели друг на друга, пораженные тем, какие чувства мог пробудить один только взгляд.

— Если я вернусь в постель, — предупредил он, — нам будет не до сна.

— Я знаю.

Это было все, что он хотел слышать.

Обессиленные, они провалились в сон спустя долгое время после того, как свечи зашипели и потухли.

Глава 21

Ее разбудили лучи солнца, струящиеся через мансардное окошко, лошадиное ржание и стук колес по мостовой. Ева медленно повернула голову. Она была одна. Ей смутно вспомнилось, что Эш среди ночи ушел в свою комнату. Ева порадовалась, что он поступил именно так. Все было для нее настолько ново, что она не знала, как к этому относиться. Ева болезненно ощущала непривычную чувствительность всех нежных частей ее тела.

Приподнявшись на локте, она осмотрела кровать. Удивительно, что та еще не развалилась на кусочки. Эта мысль заставила поморщиться.

Ева взглянула на часы, и у нее перехватило дыхание. Эш собирался выехать пораньше, а она проспала уже половину утра. Отбросив одеяло, Ева спрыгнула с постели и дернула за шнурок колокольчика, чтобы позвать горничную.

Спускаясь по лестнице, Ева постаралась обрести уверенность. Горничная передала ей записку от Эша, в которой говорилось, что он отправился прогуляться, но скоро вернется и присоединится к ней в столовой. Короткая передышка дала Еве время отрепетировать несколько остроумных замечаний в адрес гостиницы и ее постояльцев, которыми она может поразить Эша, если, конечно, сумеет отклеить свой язык от неба.

Войдя в столовую, она внезапно остановилась. Эш был здесь, непринужденно читая газету. Увидев свою спутницу, он отложил газету и встал. Ева поняла, что краснеет, и рассердилась.

Эш отодвинул стул, чтобы она могла сесть.

— Хорошо спали? — спросил он.

— Да, спасибо. А вы?

— Я тоже.

Чтобы облегчить неловкость момента, Ева начала намазывать маслом кусочек тоста. Когда она потянулась к кофейнику, ладонь Эша коснулась ее руки, не давая закончить движение. Ее глаза встретились с его взглядом. Эш казался чрезвычайно довольным собой.

Поддразнивая ее, он сказал:

— Я сразу понял, что вы вулкан, только и ожидающий своего пробуждения. Как же прав я оказался.

Ева парировала:

— А я сразу поняла, что вы — землетрясение, только и ожидающее своего начала.

Эш хмыкнул и отпустил ее руку.

— Согласен. Я до сих пор не могу прийти в себя от потрясения. Я и не знал, что способен на такое, пока не встретил вас. Вы со мной чувствуете себя так же, Ева?

Сейчас было самое время сразить его остроумным ответом.

— Передайте мне мармелад, — пробормотала она.

Эш ухмыльнулся и передал ей требуемое.

— Я не понимаю, зачем вы так все усложняете, но вот как обстоят дела со мной. Я ненавижу тайком красться в странные гостиницы и дома посереди ночи, только для того, чтобы мы могли быть вместе. Даже больше этого, я ненавижу лгать людям, когда в этом нет никакой необходимости. Из этого затруднения есть простой выход, и я честно вас предупреждаю: надеюсь, что, когда время будет подходящим, вы поступите со мной благородно.

Ева отметила, что он не сказал ни слова о любви, о налаживании совместной жизни. Неужели все мужчины настолько недогадливы? И постель — это единственное, о чем они думают?

Ева изо всех сил старалась оставаться столь же учтивой, как и он.

— Я дам вам знать, когда наступит подходящее время.

— Вы трусиха, — только и ответил он и, к еще большему ее раздражению, продолжил непринужденно болтать, отпуская остроумные замечания в адрес гостиницы и ее постояльцев.

Они заканчивали завтракать, когда дверь отворилась и вошел джентльмен в наглухо застегнутом дорожном пальто. Ева увидела его первой и вскочила.

— Папа! Что… что ты здесь делаешь?

Эш был удивлен так же, как и Ева, но скрывал это гораздо лучше.

— Мистер Диаринг, — поприветствовал он. — Мы остановились здесь позавтракать. Вы присоединитесь к нам, чтобы выпить кофе?

Он бросил на Еву многозначительный взгляд. Она поняла, что Эш хотел ей сказать. Это была еще одна маленькая ложь, которую ему пришлось произнести, чтобы спасти ее репутацию.

Диаринг улыбнулся им.

— Многие останавливаются в Какфилде, и я надеялся найти вас здесь. Да, спасибо. Было бы замечательно выпить кофе. Я подумал, вы захотите узнать, что я могу рассказать об этих вырезках.

Говоря это, он вынул из кармана газетные вырезки, положил их на стол и снял пальто. Пробегавший официант принял у него одежду, и все уселись за стол. Эш налил Диарингу чашечку кофе.

— Это ведь важно, да? — Тот перевел взгляд с Эша на Еву. — Мне кажется, я припоминаю: вы говорили о том, что необходимо остановить некоего преступника, напавшего на какого-то человека, писателя.

Эш кивнул.

— Да, это так.

Он внимательно изучал собеседника и быстро пришел к выводу, что Диаринг не похож на человека, этим утром страдающим от дозы лауданума. Его глаза были ясными, взгляд не рассеянным. Отец Евы просто лучился здоровьем.

Диаринг продолжил:

— Я не знаю, кто этот Анжело, но он не писал этих историй. Это сделала Антония — моя покойная жена, понимаете?

— Что? — ошеломленно спросила Ева. — Их написала мама?

— Вы уверены, мистер Диаринг? — Эш уставился