Читать книгу - "В твой гроб или в мой? - Жаклин Хайд"

жалея, что не могу разбить телефон, но чувствую себя еще более разбитой. Я допиваю напиток, чтобы выплеснуть разочарование, желая, чтобы мои родители встали на мою сторону, но зная, что они этого не сделают.

— Опять твои родители? — спрашивает Джордж с сочувствием в глазах.

Я бросаю на него умоляющий взгляд, требуя прекратить, иначе, боюсь, снова начну плакать, как тогда, когда позвонила моя мама, пока он делал мне макияж.

— Давай, куколка. Давай нальем тебе еще выпить, ладно?

Я ничего не говорю. Не могу. Если мне придется сказать хотя бы слово, я сорвусь.

Джордж всматривается в мои глаза, и выражение его лица становится жестким. Он хватает шампанское с подноса официанта и сует его мне в руку, затем тянет меня за край танцпола.

— Что ты делаешь? — говорю я с фальшивым смехом, чтобы скрыть беспокойство. Не то чтобы на это был какой-то шанс, весь день как дерьмовое шоу.

Для такого миниатюрного мужчины он определенно может быстро перебирать ножками. Мы пробираемся сквозь толпу так быстро, что я едва поспеваю, растягивая лицо в натянутой улыбке.

— Извините! — кричит он как раз перед тем, как мы врезаемся в кого-то, толкая.

Женщина визжит, когда ее шампанское, расплескиваясь, чуть не проливается на платье. Капли попадают на нее. Я выпаливаю «Мне так жаль», прежде чем вижу, что это Бьянка, смотрящая на меня, как на слизняка.

Отлично, теперь я чуть не пролила на нее ее напиток. Она, вероятно, подумает, что я сделала это нарочно, когда на самом деле я просто во власти сумасшедшего.

— Осторожно, — ее лицо искажено гримасой, которая не соответствует наряду. Ее платье розовое с оборками, вероятно, свежая работа какого-нибудь дизайнера.

— Бьянка, — усмехается Джордж, и становится ясно, что в последнее время у этих двоих были какие-то разногласия.

— А, это ты, — говорит она, и ее лицо почему-то еще сильнее кривится при виде Джорджа, прежде чем она наклоняет голову в мою сторону. — И Обри, — она улыбается красными губами. — Не слишком ли гламурно это платье для кого-то с такой… фигурой? Смело.

Я ерзаю, кутаясь в плащ. Боже, могла ли эта цыпочка быть еще большей стервой? Рационально я понимаю, что она ужасный человек, и ее слова ни хрена не значат, но мой живот все равно переворачивается от страха.

Джордж оглядывает ее с ног до головы и хмыкает.

— Что случилось, Бьянка? Ты забыла, что должна быть злым персонажем, учитывая это нахальное отношение ко всем? Твое платье выглядит как у Доброй Ведьмы Глинды из фильма 1939 года, только на него будто вылилась целая порция глазури для кексов.

Платье действительно похоже на то большое пышное розовое платье Глинды с блестками или, по крайней мере, на массивный кекс. Оно еще и многослойное. Очень-очень многослойное.

— Как будто кто-то из вас разбирается в моде. Это Вера Вонг70, разве не потрясающе? Я бы никогда не ожидала, что кто-то вроде Обри поймет это. Но ты, малыш, я думала, что ты-то узнаешь руку модельера. Однако в этом наряде? — она указывает на его смокинг. — Ты вообще кто? — она хихикает, прикрывая рот рукой, как будто она самый забавный человек на свете.

Джордж крепче сжимает мою руку.

Ярость захлестывает меня. Как она посмела задеть его чувства!

— Честно, Бьянка, не знаю, кто сказал тебе, что грубость тебе идет, потому что это не так. Это просто выставляет тебя уродливой, что настоящий позор, учитывая, что ты действительно красива, — у меня нет времени посмотреть ей в лицо и понять, дошли ли до нее мои слова. — Давай, Джордж.

Я вырываю руку из его хватки и кладу ее ему на локоть.

Никто не заслуживает, чтобы с ним так разговаривали. Я просто не могу представить, каково это — быть такой противной по отношению к людям. Она, должно быть, несчастна.

Сердце бешено колотится, а тело обдает жаром, когда мы поворачиваемся к ней спиной.

Джордж вскидывает голову и снова тянет меня за собой.

— Боже, эта женщина отвратительна. Я уже подумываю написать Феликсу и рассказать ему, насколько она ужасна.

Мы останавливаемся у пустого столика. Может быть, теперь, когда я полна адреналина, я действительно смогу сделать то, ради чего это было: сфотографировать все и помочь в продвижении отеля.

Любуясь столами в бальном зале и нарядами, сияющими под фиолетово-синими огнями, я стараюсь сделать как можно больше фотографий в ожидании, когда интернет снова заработает. Я планирую публиковать всю ночь — рилс, сторис. Я хочу снимать все, что может привлечь чей-то взгляд, и не только вечеринку, но и сам отель.

— Надеюсь, Влад скоро появится, — говорю я, заметив скучающие лица.

— Да, люди, кажется, начинают нервничать, — он указывает на кого-то нового, входящего. — Думаю, гости все еще прибывают. Может быть, Влад и Дойл пока приветствуют всех.

Я поворачиваюсь, чтобы сделать селфи с Джорджем и отметить его на постах для лучшей рекламы, но телефон звонит, и звук громким эхом разносится по бальному залу. Я пытаюсь отключить звук, но уведомления продолжают приходить одно за другим, и головы начинают поворачиваться. Интернет вернулся в самое неподходящее время! Я застенчиво оглядываюсь на гостей в молчаливом извинении. Джордж находит для нас тихое местечко в дальнем углу зала, чтобы мы оба могли проверить уведомления и разбить лагерь в ожидании речи Влада.

Джордж ахает.

— О боже мой, — восклицает он, уставившись на свой телефон. — Это самая милая вещь в мире!

— Что такое? — спрашиваю я, пытаясь развернуться в нашем маленьком углу, но плащ за что-то цепляется. — Оуууу! — я разворачиваюсь и врезаюсь в него. — Джордж, ты наступил на мой плащ.

Он двигается, извиняясь, и я тяну его за собой, в сторону. Мой телефон вибрирует, и я смотрю вниз, глаза расширяются.

— Боже мой! — я визжу, внезапно забыв о том, пялятся люди или нет. — Он назначил меня координатором мероприятия. Зачем ему это делать? — ошеломленно кричу я шепотом.

На фотографии Влад и Дойл в фойе замка. Влад смотрит в камеру, не улыбаясь, в то время как Дойл ухмыляется, разбивая сердца по всему Интернету одним махом.

Джордж тяжело вздыхает, как раз в тот момент, когда в комнате становится тихо.

— Он здесь, — объявляет Джордж, за чем следует отчетливое позвякивание столовых приборов о бокал с шампанским и тишина в толпе.

— Если бы мой отец мог быть здесь сегодня, он бы гордился тем, чего достигла семья Цепеш, — от сильного, звучного голоса Влада у меня по спине пробегают мурашки. — Мало того, он бы гордился тем, что я нашел свое счастье.

Прежде чем я успеваю