Читать книгу - "Бесчувственный Казанова - Л. Дж. Шэн"

ней в последние годы, поэтому поспешила помочь.

А теперь я стояла перед дверью палаты Чарли, боясь открыть ее и увидеть, что ждет за ней. Мало того что мне очень нравился мой пожилой сосед, но к тому же, если я права в том, кем он приходится Риггсу (что казалось маловероятным и в то же время совершенно очевидным), то я оказалась перед моральной дилеммой.

Я постучала в дверь.

– Входи, Дафна.

Я открыла ее и опасливо зашла в палату. Чарли лежал на больничной койке, подключенный ко всевозможным мониторам. На вид он был бледным, болезненным и непохожим на себя.

Нацепив улыбку, я преподнесла ему кусочек пиццы с ананасами – его любимой – и банку колы.

– Лечебный фастфуд, – объявила я.

– То, что доктор прописал. – Его глаза загорелись, но сам он остался поникшим, свернувшись на большой койке, будто цветок, засушенный между страниц книги.

Я плюхнулась в кресло и смерила его укоризненным взглядом.

– Вам предстоит за многое ответить, мистер. Ты должен был сказать мне.

Чарли кашлянул в кулак и взялся за пиццу, избегая моего взгляда.

– Ты была очень занята в последнее время. К тому же я не выставляю свою болезнь на всеобщее обозрение.

– Я не об этом. – Я не сводила с него глаз. Его движения были медленными и затрудненными. – Ты прекрасно знаешь, что я говорю не о твоей болезни. Хотя к этому мы еще вернемся.

Он вздохнул и бросил кусок пиццы на бумажную тарелку.

– Черт.

Значит, это правда. В груди возникло чувство, будто ее сжали до предела.

– Следи за выражениями, – спесиво бросила я. – Но да, хорошо подытожил.

– Пожалуй, кто-то должен знать. – Чарли огляделся, будто желая убедиться, что мы правда одни. – И пожалуй, это должна быть ты, потому что ты единственный постоянный человек в моей жизни.

– Не стоит так расстраиваться. У тебя могла быть компания и похуже. Ты же знаком с моим соседом? – Я пошевелила бровями.

Я пристально наблюдала за его реакцией. Он издал усталый смешок, но быстро смолк. Видимо, это сказывалось на легких. Я не знала, почему Чарли сюда попал. Решила, что это как-то связано со случившимся среди недели.

– Мы можем поговорить об этом чуть позже? – Он сглотнул, поморщившись от тревоги. – Потому что… у меня все плохо, Даффи. Очень плохо.

– Плохо на уровне алкогольного отравления? – спросила я. Его перевели из реанимации в отделение интенсивной терапии, но я все равно понятия не имела, почему он здесь оказался.

– Нет.

– На уровне рака?

Он покачал головой.

– У меня болезнь Гентингтона.

Я вся напряглась. Болезнь Гентингтона? Название звучало знакомо, но я ничего не знала об этой болезни. Кроме того, что она очень редкая и смертельная.

– Ты так удивлена, будто я сказал, что беременный. – Чарли потянулся к тумбочке и открыл банку колы. – Если вкратце, то при этом заболевании нервные клетки мозга постепенно разрушаются, пока не утрачиваешь способность, двигаться, думать или говорить.

– То есть… Как боковой амиотрофический склероз? – Я судорожно сглотнула.

Чарли ответил мягкой улыбкой.

– Нет. Склероз хотя бы не затрагивает разум. Здоровый разум оказывается в ловушке разрушающегося тела. А болезнь Гентингтона поражает все. Лишает и разума, и тела.

У меня было так много вопросов. Я так много хотела узнать. Но передо мной предстало самое важное – осознание, что Чарли умирает. Умирает в одиночестве. Его навещали только мы с Риггсом, его соседи.

– Как давно ты от нее страдаешь? – Я сунула руки под бедра, чтобы он не увидел, как я дрожу.

Он выдохнул и поднял взгляд к потолку.

– Около шести лет.

– Я никогда не видела, чтобы ты… эм… – Я замолчала. Сама не знала, каковы тревожные симптомы.

– Да, – ответил Чарли, и я заметила, что его речь стала медленнее, чем обычно. – Я регулярно принимал лекарства, соблюдал все назначения… все делал правильно. Даже перестал путешествовать, потому что мне нужно быть ближе к медперсоналу. – Его глаза заблестели от слез, и теперь он все же посмотрел на меня, но я едва не пожалела об этом. Видя его мучения, я утратила последние капли радости, которую еще испытывала. – То, что ты не замечала, не значит, что этого не было. Я пережил все этапы. Существенные и незначительные. Провалы в памяти, неуклюжесть, мышечные спазмы, нарушения речи.

– Как ты это скрывал?

– Научился прятаться, когда это необходимо. – Чарли мрачно улыбнулся. – Скрывался от тех немногих людей, с которыми общался. И я не всегда мучился от такой сильной боли. От возникновения первых симптомов болезни Гентингтона до летального исхода проходит от десяти до тридцати лет. Какое-то время мне удавалось избегать самых серьезных проявлений. Похоже, болезнь все же меня настигла.

Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Вот почему он на днях обмочился. Плохо контролировал свои мышцы. Мне потребовались все силы, чтобы не расплакаться.

– И ты шесть лет справлялся в одиночку? – Я поджала губы, чтобы сдержать слезы.

Он попытался кивнуть.

– Но каждый год тянулся, как десятилетие.

– И как врачи планируют тебе помочь? – требовательно спросила я, вставая. – Нужно многое сделать. И до этой недели с тобой все было в целом нормально!

Чарли посмотрел на меня с сочувствием, будто я отказываюсь признавать очевидное.

– Нормально не было, и они мало что могут сделать. Болезнь Гентингтона неизлечима. Можно замедлить ее течение, иногда справляться с ней, но я все это уже делал. Больше не получается. Боюсь, это мой заключительный акт.

– Как ты можешь так говорить? – Я принялась в исступлении расхаживать по палате. – Ты только приехал в больницу!

– Я не впервые оказываюсь в больнице, – признался он. – Помнишь, сколько раз я говорил тебе, что уезжаю из города?

Мои глаза вспыхнули. Чарли время от времени присылал мне сообщения о том, что не сможет прийти на наши еженедельные посиделки, потому что уехал. Я никогда не подвергала его объяснения сомнению. Он привлекательный свободный мужчина. Решила, что он ездил провести время с друзьями и родными, а не лежать в темной больничной палате в полном одиночестве.

– Ох, Чарли. – Я зажала рот ладонью. Как бы ни старалась, слезы хлынули из глаз. – Не волнуйся. Мы тебя вытащим…

– Даффи. – Его голос прозвучал резче. – Послушай меня. На этот раз мне отсюда живым не выйти. Если и выйду, то прямиком в хоспис. Я откладывал это весь прошлый год. Лучше мне не станет, ангел.

– Как ты можешь так быстро сдаться? – Я захныкала, как ребенок, легкие обожгло, будто пламенем.

– Я устал. – Он опустил взгляд на свои пальцы, которые скрючились, как креветки. – И мучаюсь от боли. Постоянно. Я просто