Читать книгу - "Я наблюдал за тобой - Стейси Рум"

– Я привык, – пожал плечами Герман. – Так что ты скажешь на то, что настала твоя очередь вести машину?

– Ладно, ладно, уговорил.

Остаток завтрака мы провели, обсуждая, чем займёмся, когда приедем на Камчатку. Герман сказал, что нашёл какую-то хорошую больницу, где мы оба могли работать, пока не наступит следующий семестр, чтобы я смогла перевестись в новый университет. Он хирургом, я – медсестрой. Я напомнила ему, что не могу делать этого без соответствующего документа, который выдают только в конце третьего, а то и начале четвёртого курса. Но Герман сказал, что в небольших городках, где не хватает персонала, всем все равно.

– Я уже отправил им свое резюме. И они готовы взять меня с руками и ногами.

– Это здорово, что ты снова сможешь оперировать.

Мы просидели около получаса и, доев остатки завтрака, отправились в машину. Нужно было продолжать путь. Герман запустил дистанционный прогрев двигателя, и минивэн дружелюбно поприветствовал нас, подмигнув фарами.

– Постой, я, кажется, кое-что забыла.

– Что ты забыла?

– В одно место сходить. Ну не смотри ты на меня так, я быстро!

С этими словами я закинула рюкзак в машину и поспешила обратно на заправку. Мы были единственными посетителями, поэтому мне даже не пришлось стоять в очереди, и это не могло не радовать – четыреста миллилитров латте и два стакана воды, выпитые еще в мотеле, давали о себе знать.

Спокойно сделала свои дела, осталось лишь помыть руки и вернуться к Герману. Нужно быть экономнее со временем, иначе в конце концов мы опоздаем на наш самолет. Включила горячую воду и взглянула в зеркало, чтобы поправить волосы. И в этот момент сердце пропустило удар, а потом, казалось, и вовсе замерло. На зеркало была прикреплена какая-то бумажка. Указания для уборщицы? График мытья туалетов? Да кто вообще крепит бумажки на зеркала?

Мне не хотелось думать об этом, но, кажется, я уже знала ответ на этот вопрос. Я прекрасно понимала, кто крепит бумажки на зеркала. Это может быть только один человек. Он.

Я сделала шаг назад и крепко зажмурила глаза в надежде, что когда открою их, записка исчезнет. Может, мне просто померещилось? Наверное, я мало спала за последние два дня, мой организм слишком устал и теперь выдаёт сюрпризы в виде галлюцинаций. Но когда я открыла глаза, бумажка никуда не делась. Она попрежнему висела на зеркале. Прямо по центру.

Я протянула руку и дрожащими пальцами отклеила полоску малярного скотча.

«Нельзя читать чужие письма!» – говорил голос в моей голове.

«Этот не чужие письма. Это ТВОЁ письмо».

– Это невозможно, – вслух прошептала я.

«Зря ты попыталась сбежать. Ты разочаровала меня, моя девочка. И ты заплатишь за это. Хотя…я дам тебе шанс спастись. Немедленно возвращайся домой. Даю тебе сутки, чтобы сделать это. И если завтра не увижу, как ты заходишь в свою комнату, то будет страшно и больно. Но не тебе. Твоей семье. Так что, ты еще хочешь увидеть свою мамочку?»

Я закричала. Завопила так истошно, что казалось, сюда должна была сбежаться вся заправка. Но именно в этот момент продавщица вышла на улицу покурить, и толстые стены поглотили мой крик. Наедине со своим страхом я осталась совсем одна.

– Ненавижу тебя! – зло выкрикнула я, не до конца понимая, кому вообще адресованы эти слова, скомкала записку и с силой швырнула ее в стену.

Только что умерла наша последняя надежда.

Я пулей вылетела с заправки и направилась к машине.

– Мы едем домой!

Герман, сидевший на пассажирском месте и перемещавший кристаллы в игре «Три в ряд» на допотопном кнопочном телефоне, медленно перевёл на меня взгляд, полный растерянности и непонимания.

Вместо слов я протянула ему скомканную бумажку, которую в последний момент все же подняла с пола. Я наблюдала за тем, как его длинные пальцы аккуратно разворачивают помявшийся листок, как глаза бегают по строчкам, выведенным до боли знакомым почерком.

– Только не это, – пробормотал Герман.

Глава 29

АНОНИМ

Утром тридцать первого декабря я проснулся поздно. Чёрные блэкаут-шторы совсем не пропускали солнечный свет, из-за чего казалось, что за окном сейчас глубокая ночь. Но часы на телефоне показывали полдень. Вылез из-под пледа и подошёл к окну, чуть отодвигая штору. Яркий луч солнца ударил в глаза. Старый уличный термометр показывал минус двадцать. Задёрнул штору обратно и отошёл от окна – я никогда не оставлял его открытым, поэтому в моей квартире царила вечная темнота. Наверное, скоро стану таким же бледнокожим, как Эдвард Каллен, ведь единственная причина, по которой я выхожу на улицу – это она. Даже продукты и еду почти всегда привозит курьер из доставки.

Я не видел ее очень давно. Так было нужно – пусть думает, что Рома действительно решил залечь на дно. И это было мучительно. Я не мог подавлять свои обсессии, и поэтому каждый день писал ей новые письма. И каждое подписывал рисунком заброшенной башни. Не мог контролировать это – руки сами тянулись к карандашу и бумаге. Я писал письма с особой тщательностью, и в то же время стремительно и быстро, а потом просто складывал их в ящик. Мне так хотелось отправить их, сделать так, чтобы она увидела. Но нужно было немного потерпеть. Терпение и выдержка – главные козыри моей игры.

В это утро я проснулся со стойким ощущением, что что-то не так. Правда, так и не мог понять, что именно. Солнце было слишком ярким, обстановка – слишком спокойной. Что-то определённо было неладно. Я хотел отбросить эти мысли. Отправился на кухню и впервые за много дней приготовил себе яичницу. После этого решил сделать уборку. Даже погладил свои футболки, но чувство тревоги так и не отпускало.

– Ну что ты путаешься под ногами? – буркнул я Афоне, который в это время решил поиграть с моим носком. – Не ори, я и так недавно положил тебе корм. Или ты хочешь сказать, что уже все съел?

Афоня выдал протяжное «мяу».

– Нет, я не дам тебе еще, даже не проси. Ты столько ешь, что и так скоро разжиреешь и у тебя разовьётся кошачий атеросклероз.

Понятия не имею, существует ли такой на самом деле.

– Ладно, уговорил, – наконец сдался я.

Стены небольшой квартиры давили со всех сторон. Поэтому, насыпав коту еще одну миску корма, я плюнул на все, нацепил толстовку и зимнюю куртку и решил все-таки выйти