Читать книгу - "Ядовитые мальчики - К. Л. Тейлор-Лэйн"

медленно, как ленивый токсин, распространяющий инфекционные споры в мою кровь. Я дрожу, несмотря на то, что стою неподвижно, как статуя. Кончик языка Флинна скользит вверх по моей щеке, проводя туда-сюда под глазом. Пробуя меня на вкус. Мои слезы. Мои страхи. Доказательство того, что он и его братья, как кровные, так и нет, делают со мной.

Тщательно, сначала одну сторону, потом другую, он очищает мое лицо своим ртом, используя язык, губы, зубы. Боль пронзает меня, когда он прикусывает мою недавно распухшую щеку. Уверена, от удара об землю на ней остался синяк, и я крепко зажмуриваю глаза. Не пускаю его сюда.

Он не прикасается ко мне руками, и это едва ли не хуже, чем я бы хотела, чтобы он это делал. Если бы только ради красивой лжи. Утешение во время паники. Что-то обычное для него, то, как он успокаивает меня, заставляет меня чувствовать себя непринужденно, даже несмотря на то, что я знаю, что в этих голубых озерах скрыта тьма, я все равно чувствовала себя в безопасности.

Теперь все по-другому.

Мое сердце бешено колотится, когда он отступает назад, медленно облизывая бледно-розовые губы. Его губы чрезмерно очерчены, красивые, почти слишком нежные для его лица.

— Ты в замешательстве. — шепчет он мне в рот, обдавая дыханием мои губы. — Плакать — это нормально.

Я тяжело сглатываю, веки расслабляются от их сильного сжатия. Я раскачиваюсь на холодном ветру, думая о том, чтобы сделать именно это, но не делаю. Вместо этого я думаю о руках Флинна, скользящих по моему обнаженному телу, не может быть, чтобы прошло больше часа с тех пор, как он распластал меня на столе в своем кабинете, его лицо было между моих бедер, язык во влагалище.

Пожалуйста, не отпускай меня, Флинн. Не делай мне больно.

Но потом я думаю обо всех наших встречах и о том, что иногда все оказывается не таким, каким кажется. Как то, что он говорит, сформулировано так, чтобы принудить меня, соблазнить меня, вытащить информацию из самых темных уголков моего мозга и вонзить потом ее, как нож в живот.

Я приехала сюда, пытаясь забыть обо всем, что произошло, но Флинн просто не позволил мне этого. Я рассказала ему, что сделала, где они меня заперли.

Я думаю о маме, чувствующей вину, как будто это была моя вина. Так и не убедившись, что это не так.

Тяжело сглатываю, так что у меня перехватывает горло, я открываю глаза и смотрю на Флинна:

— Просто сделай то, что ты собираешься делать.

Не говоря больше ни слова, Флинн берет меня за плечи, разворачивая к себе, и волна его тепла ударяет мне в позвоночник, как будто меня бросили в огонь. И он ведет меня вперед в ночь.

Мысленно я возвращаюсь к сегодняшнему утру.

Я протягиваю свои длинные, тонкие пальцы к маленькой горке ярко-зеленого зернистого порошка. Бонни раздавила таблетки. Яд, она говорит, предположительно, не вызывает привыкания. И я убираю руку, когда она говорит это, неуверенная, хочу ли я употреблять вещества, не предназначенные для того, чтобы убить меня. Эмма хмурится, на ее красивой темной коже проступают складки как раз между идеально вылепленными бровями, когда она окунает смазанный слюной палец в светящийся зеленый порошок и подносит его к губам.

Прижимает кончик пальца к языку, приподнимая бровь, затем опускает бровь, морщится, а затем:

— Черт, это сухо.

Она кашляет, морщась, прежде чем красивая улыбка растягивает ее пухлые, темно-розовые губы, смех покидает ее, как будто случайно. Она не могла его остановить, и я удивляюсь, как любое лекарство может действовать так быстро.

Затем другая мысль пронзает мой череп, может быть, она просто счастлива.

Интересно, смогу ли я когда-нибудь стать такой.

Пространство открыто, я могу чувствовать это, не оборачиваясь. Я смотрю на огромную поляну, когда мы пробираемся через последние участки густого леса. Флинн с легкостью вел меня, через голые деревья, его хватка на моих связанных руках не давала мне упасть лицом на землю.

Я немного спотыкаюсь, от нервов у меня подкашиваются ноги, когда вокруг меня пятеро мужчин, которые хотят поиграть со мной в темноте.

Что самое худшее во всем этом?

Темнота.

Но у всех мальчиков есть фонарики, кроме Флинна, и я цепляюсь за длинные лучи света, как за спасательный круг, стараясь не думать о том, как близко небо, низко нависшее из-за прогнозируемого ливня.

Флинн толкает меня на колени, боль пронзает бедра, когда я падаю на неровную почву. Толстые деревянные рейки и мерзлая земля впиваются в кости. Но я прикусываю язык, удерживая чувства внутри, запирая боль за зубами.

Линкс обходит меня, хватает за подбородок с грубой силой, дергает мое лицо вверх. Его холодная кожа прижимается к моей собственной. Жесткая хватка его руки обхватывает мой подбородок, большой и указательный пальцы впиваются в мою кожу. Он возвышается надо мной, его золотисто-карие глаза кажутся почти черными в темноте. Он хмуро смотрит на меня сверху вниз, верхняя губа скривлена в отвращении.

— Ты не сойдешь с этого железнодорожного пути, пока каждый из нас не воспользуется тобой именно так, как мы хотим. — выплевывает он в мою сторону, и шок пронзает меня, как пуля, боль вторична по сравнению с осознанием того, что он имеет в виду.

— Что? — я усиленно моргаю, капли дождя начинают стекать по моей холодной коже. — Железнодорожные пути?

Линкс тяжело вздыхает, его кадык подпрыгивает в горле при глотании:

— Да, железнодорожные пути, так что ты, вероятно, хочешь хорошо поработать и покончить с этим до прихода поезда.

Весь мой мозг замыкается, когда я смотрю вниз, на землю, мои колени неровные, бедра раздвинуты на деревянной рейке дорожки. Я резко втягиваю воздух, когда Линкс отступает назад, сузив глаза и глядя на меня, когда сходит с дорожки.

Я смотрю налево и направо, дорога длинная и прямая, насколько я могу видеть в обе стороны, и я дрожу, мое сердце бешено колотится. Жар охватывает мой позвоночник, когда кто-то опускается на колени позади меня. Дым и приторная сладость, легкий привкус табака наполняют мой нос, и мои панические рыдания угрожают задушить меня.

Губы Рекса касаются моего уха, его теплое дыхание скользит по моей шее, и я ненавижу то, что автоматически прижимаюсь к нему, ища утешения, даже когда его большие руки задирают мне платье.

Мое внимание сосредоточено на четырех мужчинах передо мной, но видение размыто, как будто глаза пытаются защитить меня от мужчин, с которыми, как я думала, нашла свое место. Каждый из них