Читать книгу - "Константа - Александра Лимова"

Я, со сжавшимся сердцем проплыла мимо нее, направляющейся к выходу, пока я, демонстративно вынимая из заднего кармана пачку сигарет и зажигалку, направлялась к вытяжке. Аркаша, успокоенный отсутствием левых людей на подконтрольной территории, полностью погрузился в документы на столе, чем позволил мне забрать телефон из-под шторы.

«Чек ин» — падая на свою кровать быстро напечатала я на единственный забитый в память смартфона номер.

«Пидорковатые мужики пидорковаты, даже если бородаты» — почти сразу отозвалась сообщением чокнутая, заставив меня умильно улыбнуться и поцеловать экран.

«На передовой пока мыши сосут» — написала я, раза с третьего сообразив как сказать так, чтобы она поняла, но не поняли те, кто может в перспективе вскрыть наш канал.

«На флангах тоже. Через два дня контрразведка доложит позиции».

Она нашла записку, она ее прочитала и уже подобрала вариант смыться из страны, чтобы проехаться по конспиративным хатам Дениса. Единственное но — уровень заряда телефона. Подзарядник чокнутая не успела оставить, а без связью с электросетью мой черный выход в мир не выдержит длительно.

Аркашино приближение услышала весьма запоздало, когда он уже поворачивал ручку двери в мою комнату. Торопливо сунула телефон под подушку и, сделав стеклянные глаза, уставилась на шкаф-купе.

Кронпринц открыв все двери и ящики, при этом не прекращая разговаривать по телефону, но трогательно отведя трубку от уха, удостоверился, что я с ним согласна и никого в шкафу нет, удалился, а у меня внутри мандраж, ибо что бы было, если бы я слишком увлеклась. Ну, коли кронпринц настолько впечатлительный, тут грех не удержаться.

Я проплыла в кухню, взяла нож и ушла в ванную комнату. Сначала он требовал открыть, когда я, сидя на каменном краю интегрированной в стену столешницы, врубала воду в раковине, а потом, не дождавшись от меня ответа, неожиданно быстро и тоже ножом выломал замок. И, снедаемый яростью, узрев меня, застыл на пороге.

Я, насуплено свершающая свое черное дело, не обращала на него никакого внимания.

— Ты что делаешь? — старался говорить грозным голосом, но шок этому препятствовал. Я насупилась еще сильнее, чтобы не было видно, как у меня кривится лицо, потому что мне хочется расхохотаться. Глядя на струю воды, которую раз в секунду пересекала лезвием, твердо молвила:

— Мне надо отрезать.

— Нет, блядь. Это уже ни в какие ворота, — пробормотал Аркаша, вынимая из кармана смартфон.

А через час приехал Леня Корчагин, под строгим надзором кронпринца допрашивающий меня о моем «прогрессивно ухудшающемся» состоянии. Улучив момент, когда Аркаша, расслабленно сидящий в кресле на балконе и пристально наблюдающий за беседой доктора и пациента, отвлекся на входящий вызов, я одними губами шепнула другу бывшего «выписывай по факту». Леня, напряженно глядя на меня, начертал список препаратов и отдал блокнотный лист Аркаше, как я и предполагала, тут же проверившиму фармакологический эффект препаратов в интернете, и, удостоверившись, что именно они подходят для моего состояния, отпустил моего психиатра с миром и даже не в жопу.

А дальше… а дальше я отплатила за свою сучность.

Мы поужинали с Аркашей и он проследил за тем, чтобы я приняла препараты. Последствия не заставили себя долго ждать. Лежа в полумраке отведенной мне комнаты, я скоропостижно трансформировалась в компост. Безвольный и безынициативный под гнетом принятых препаратов, за одну дозу быстренько и без возражений превращающих человека в овощ.

Теряется ход времени. Вроде и спишь, а вроде и нет. Провал, и вот мысли снова начинают формироваться, а, как оказалось, минуло чуть менее суток.

Душ принимала вяло, еще более вяло загрузила в пластилиновое тело небольшую порцию безвкусной еды, потом новый дозняк под новым караулом Тани и Лизы, и, спотыкаясь поплелась в комнату. Снова прогал во времени, его просто не отмечаешь, только то, что в комнате стало темно и кто-то за дверью сообщил, что нужно поесть, что принесли ужин и нужно…

Проверила телефон. Уровень заряда еще держит, но его мало. Оповещений от чокнутой еще нет, все будет завтра. Вяло поплелась из комнаты.

Ворс ковровой дорожки скрадывал звучание моих шагов и во тьму, окружающую меня, впитался обрывок девичьего диалога, приглушенно раздающегося из столовой:

— … плевать было, но не сейчас. Какая вообще разница, кто и что подумает, Таш? Ты для чужих живешь или для себя, для нас?.. Все и всегда и в любом случае осуждать будут, так всегда было. Осуждали, осуждают и будут осуждать. — Эхо жестко подавляемого страха, срывающего твердость голоса, парадоксально, но зазвучавшего от этого еще тверже, — так какая нахуй разница кто и что думает? Они чужие. И таковыми останутся.

— Какая нахуй разница? — эхо раздражения в мелодичном голосе, вкрадчиво повторившем прозвучавшие слова. — А тебе есть разница, что думаю я, Лиз? — краткая пауза, пока я невольно застыла недалеко от проема арки, и вновь зазвучал голос Тани, но уже с нотками просьбы и почти отчаяния, — не плачь, пожалуйста. — Тень мольбы. Такой, которая бывает, когда человек морально измотан, — Ли, я же тоже сейчас разревусь, малыш, ну не надо, пожалуйста. Я нагрубила, не права, пожалуйста, прости…

Шаг в проем, не глядя на Лизу, тотчас отвернувшую голову и незаметно утирающую дорожки слез точенными, холенными пальцами. Не глядя на Таню, усаживающуюся на кресле ровнее, задерживая дыхание и закрывая глаза, обретающую самообладание, ровным голосом сообщающую, поправляя и без того ровные стопки бумаг разложенных по всему столу:

— Женя, возле холодильника ужин. Мы разогрели, поешь, пока теплое. Твой доктор сказал, что нужно лекарства после еды… — Отстраненно, с подавлением и вбиранием в себя того, что горечью разлилось вокруг них двоих.

Я, отправив немного стейка и ложку овощей на гриле в удовлетворенно уркнувший желудок, подошла к барной стойке, затуплено сверяясь с памяткой, готовя себе новую ударную для разума дозу, пока Лиза и Таня, невербально скоординированно собирали бумаги на столе.

Взгляд зацепился за телефоны на углу столешницы.

— Извините, можно попросить зарядник? — набирая воды из кулера, спросила я, кивая на телефон со схожим портом. — Костя дал мобильный, но зарядник у меня дома, а вдруг мама позвонит, она разволнуется, что телефон выключен…

Брюнетка, проследив за моим взглядом, приподняла телефон, разглядывая порт и направилась ко мне, отправляющей горсть медикаментов в рот. Я не успела никак отреагировать и благо — она шла по направлению ко мне, потому что на кофе-машине, примостившейся с краю барной стойки, была ее сумочка.

Порылась в ней и извлекла короткий порт, предназначенный для соединения гаджета с ноутом. Оглянулась на Лизу, понятливо кивнувшую, и роющуюся в своей сумочке, в поиске переходника, который, мгновением позже, отсоединив от провода, перекинула Тане, в мгновение ока подсоединившей порт к переходнику и протянувшую его благодарно кивнувшей мне, со словами: