Читать книгу - "В СССР геев не было! - Ванда Лаванда"

class="p1">– Надеюсь, что это не мой случай, – Михаил вдруг расслабился. Он уже решил, что пройдет через это лечение. – Нам же не нужно, чтобы я умер? Для статистики будет плохо, – он с улыбкой кивнул на медицинские журналы и увидел улыбку врача в ответ.

– Вот, Вы уже улавливаете настрой! – восхитился Баумгартен и встал из-за стола, чтобы пожать Михаилу руку. – Ну, что ж, до завтра?

А с «завтра» начался ад.

Сначала Михаил прошел через несколько сеансов гипноза. На первом этапе ему рассказывали, насколько плохо быть гомосексуалистом, что это неправильно, не физиологично, да и вообще смертельно. Как будто бы он и сам об этом не знал. Второй этап должен был заменить ощущение приятной связи с мужчиной на связь с женщиной. Грубо говоря, его пытались убедить, что традиционная модель семьи – это предел его мечтаний, цель жизни и, вообще, чаша Грааля.

Но его внушаемость оказалась слишком низкой, а подсознание сильно сопротивлялось вмешательству извне, поэтому все проверочные тесты он провалил.

Вывод врача: гипноз не помог.

Михаил согласился остаться в клинике на два дня на выходных. Тогда было решено в первый раз попробовать на нем электрошок. И это было ужасно, больно и просто унизительно. Его пристегнули к кушетке, а точнее привязали широкими кожаными ремнями. Доктор Баумгартен прикрепил к лодыжке специальный прибор для подачи тока, а затем приступил к исправлению. Он показывал фотографии женщин и мужчин по очереди, и каждый раз, когда Михаил видел мужчину, то он получал разряд. Постепенно изображения становились откровеннее, например, поцелуи между мужчинами, обнаженные мужчины. И чем откровеннее был снимок, тем больше был разряд.

Под конец первого сеанса Михаил плакал и просил это прекратить. Его отвезли в его временную палату.

Той ночью он не спал. Михаилу было страшно и одиноко. У него было ощущение, что он один в этом мире, заперт в комнате со своими демонами. Это была одна из худших ночей в его жизни. Взбудораженный мозг пытался усвоить новую информацию через боль и травму, не понимая, что происходит. Михаилу мерещилось всякое: от абстрактных ужасов до вполне натуралистичных образов. А самым ужасным был внутренний диалог с воображаемым Ярославом.

«Привет, – знакомый голос в голове звучал грустно, но не виновато. – Давно не общались. Дела у тебя, как я погляжу, не очень…»

– Ну так и кто этому причиной? – огрызнулся Михаил, как он думал, что про себя, но разговаривая вслух. – Ты занят, у тебя жизнь: жена, трое детей, работа, друзья… Для меня в твоем мире нет места.

«И поэтому ты решил… Что ты решил? Стать другим человеком? Или это такой изощренный способ покончить с собой?»

– Я просто хочу быть счастливым, – Михаил вытер влажные глаза тыльной стороной ладони.

«И что тебе мешает? Я?»

– Нет, Слава, не ты. Я сам себе мешаю. То, что у меня в голове, поэтому я и хочу измениться, изменить мир вокруг себя.

«Ты же знаешь, что люди не меняются. Ты сам говорил мне это миллион раз.»

– Но я должен попытаться. Вдруг, получится, и тогда…

«Ты не сможешь. У тебя не получится. Ты обречен страдать.»

Больше Михаил не стал ничего отвечать своим галлюцинациям. Ощущение одиночества и обреченности было как никогда сильным. Он понял, насколько было безрассудно и бесполезно начинать терапию, в которую в глубине души совсем не верил. С одной стороны, он действительно отчаянно желал стать натуралом, чтобы стать счастливым: чтобы жениться, чтобы не быть одному холодными вечерами, чтобы, возможно, завести ребенка. Но с другой стороны… Он хотел быть счастливым, оставаясь собой.

Хорошо, что в палате не было часов, иначе секундная стрелка свела бы мужчину с ума. Голос Ярослава в голове много часов подряд повторял: «Ты обречен страдать». Снова и снова, пока не наступило утро.

Рассвет Гайдук встретил с облегчением, ночные монстры отступили. Но он рано расслабился, так как второй сеанс электрошока пусть и был короче, но гораздо интенсивнее. Перед тем, как отправиться на не твердых ногах в гостиницу, Михаил сказал доктору Баумгартену, что он отказывается от продолжения шоковой терапии.

Следующая неделя по ощущениям Миши прошла быстрее предыдущей. От варианта с медикаментозным лечением пришлось отказаться: это было длительное лечение, а на родине Михаилу Петровичу таких таблеток было не достать. Доктор Баумгартен продолжил исправление психологическим методом с элементами гипноза.

На последнем сеансе Гайдук заполнил множество анкет и прошел кучу тестов. Он чувствовал себя разбитым, голова все время болела, даже если он принимал болеутоляющее.

– Я понимаю, что у Вас сейчас в голове бардак, – сказал доктор Баумгартен, собирая все записи в одну папку с кодовым номером, без имени пациента. – Никто не пытается пройти курс за две недели. Ведь ориентация – это слишком фундаментальная основа вашей личности, и ей не так-то легко сменить вектор.

– Бардак… Слишком мягко сказано, – Михаил потер ладонью щетину на щеке. Он никогда в жизни не пропускал утреннее бритье, но сегодня у него не было сил даже почистить зубы, что уж говорить об остальном. – У меня ощущение, что я теперь не я. Но кто я, понятия не имею.

«Разрушить себя ты смог, – неожиданно сказал в голове голос Ярослава. – А как теперь будешь собираться обратно?»

– Мы продолжим терапию через письма, – предложил доктор, сочувственно смотря на своего пациента. – Конечно, это не заменит полноценного лечения, но я хотя бы буду знать, что с Вами происходит, господин Гайдук. И смогу дать совет в сложной ситуации.

– Если это не будет обременительным для Вас, доктор Баумгартен, то, конечно, я согласен продолжать нашу переписку.

– О, нет, Вы же мой экспериментальный пациент, я Вами очень дорожу, – врач с улыбкой в привычной ему манере постучал ручкой по блокноту с записями. – Но вообще я просто за Вас беспокоюсь. И называйте меня по имени, знаю, как трудно иностранцам выговаривать мою фамилию. Я Джонатан.

Напоследок доктор Баумгартен подарил Михаилу несколько книг на около медицинскую тематику: «Гомосексуализм – болезнь разума или тела?», «Как исправить ориентацию», «Любовь – это нормальный физиологический процесс».

Так они и переписывались много лет, даже когда Баумгартен перестал работать в больнице и стал профессором в университете, даже когда гомосексуальность исключили из списка заболеваний.

Последнее письмо Михаил Петрович отправил профессору Дж. Баумгартену в 2016 году, когда они с Ярославом снова стали парой.

«Извини, Джонатан, но у нас так и не получилось исправить мою особенность. Но теперь я живу полноценной счастливой жизнью, о которой и мечтал. Со своим возлюбленным.

Твой вечный экспериментальный пациент, Г.М.П.»

***

2020 г., весна