Читать книгу - "Хрупкое сердце - Бонкимчондро Чоттопаддхай"

— Я верю тебе. Я знаю, тебя увели силой.

— Это неправда, — возразила Шойболини. — Я сама ушла с Фостером. Он еще до того, как разграбил дом, прислал за мной человека.

Чондрошекхор опустил голову и мягким голосом тихо проговорил:

— Ну что ж, Шойболини! Тебе придется двенадцать лет искупать свой грех. Если мы оба останемся в живых, тогда встретимся.

Шойболини молитвенно сложила руки.

— Посиди еще. Мне кажется, что моему греху нет искупления. — Ей снова вспомнился сон. — Сядь, я хочу еще немного посмотреть на тебя.

Чондрошекхор сел.

— Скажи, самоубийство — грех? — спросила Шойболини, глядя на Чондрошекхора, и ее глаза-лотосы тонули в слезах.

— Да, это грех, — ответил Чондрошекхор. — Почему ты хочешь умереть?

Шойболини вздрогнула:

— Я не смогу умереть, потому что боюсь попасть в ад.

— Если ты искупишь свою вину, ты избежишь ада.

— Но разве есть такое искупление, которое может спасти от ада?

— О чем ты говоришь?

— На этой горе живут боги. Я не знаю, что они со мной сделали, только днем и ночью я вижу одно и то же — ад.

Тут Чондрошекхор заметил, что взгляд Шойболини устремлен в глубь пещеры, как будто она что-то там увидела. Ее похудевшее лицо вытянулось еще больше, глаза широко раскрылись и смотрели в одну точку; она вдруг задрожала всем телом.

— Что там? — спросил Чондрошекхор.

Шойболини, ничего не отвечая, продолжала всматриваться в дальний угол пещеры.

— Чего ты так испугалась? — снова спросил Чондрошекхор.

Но Шойболини словно окаменела. Чондрошекхор с удивлением, молча смотрел на нее. Он ничего не понимал.

Вдруг Шойболини громко закричала:

— Мой повелитель! Спаси меня! Спаси! Ты мой муж, ты один можешь меня спасти! — И, лишившись сознания, она рухнула на землю.

Чондрошекхор принес родниковой воды, стал брызгать ею в лицо бесчувственной женщины и обмахивать ее своим чадором[116]. Через некоторое время Шойболини пришла в себя. Она села и, ни слова не сказав, заплакала.

— Что ты увидела? — спросил Чондрошекхор.

— То же, что и раньше.

Чондрошекхор понял, что ей и во сне, и наяву грезится ад.

— Я не могу умереть, — продолжала Шойболини, — я боюсь ада, ведь если я умру, то попаду туда. Я обязательно должна жить. Но разве смогу я в одиночестве прожить эти двенадцать лет, если и днем и ночью я вижу только ад?

— Не бойся, — попытался успокоить ее Чондрошекхор, — такое случается от голода и переживаний. Лекари называют это порчей духа. Отправляйся в Бедограм и построй там на окраине деревни хижину. Шундори станет приходить к тебе, она будет ухаживать за тобой и лечить тебя.

Вдруг Шойболини зажмурила глаза: в глубине пещеры стояла Шундори; вросшая в камень, она указывала пальцем на нее. Она была высокой, как пальма, и очень страшной! А еще дальше Шойболини увидела ад — она почувствовала страшное зловоние, услышала громкое гудение пламени, ее то охватывал жар, то пронизывал холод, она видела кишащих змей и небо, скрытое тучами отвратительных насекомых. Сверху спустились демоны; в руках у них были веревки, сплетенные из колючек, и палки, усеянные скорпионами. Этим веревками они связали Шойболини, и стали ее бить палками. А огромная каменная Шундори, подняв руку, приговаривала: «Бейте ее, бейте! Я предупреждала ее! Я хотела помочь ей бежать с лодки, но она не послушала меня. Бейте ее изо всех сил! Я свидетельница ее греха. Бейте ее!» Шойболини умоляюще сложила руки. Со слезами на глазах она молила о пощаде. Но Шундори не слушала ее и продолжала кричать: «Бейте! Бейте нечестивую! Я честная, преданная жена, а она неверная, грязная. Бейте, бейте ее!»

Замерев, Шойболини стояла с неподвижным взглядом широко раскрытых глаз, губы ее пересохли. Чондрошекхор встревожился, он понял, что это дурной знак.

— Шойболини, пойдем со мной! — позвал он.

Но она его не услышала. Тогда Чондрошекхор несколько раз встряхнул ее за плечо и снова позвал:

— Пойдем со мной!

Шойболини вдруг встала и прерывающимся от волнения голосом заговорила:

— Пойдем, пойдем! Скорее пойдем! Скорее пойдем отсюда!

С этими словами, не дожидаясь Чондрошекхора, она устремилась к выходу из пещеры и бросилась бежать, но в темноте споткнулась о камень и упала. Подойдя к ней и увидев, что Шойболини снова потеряла сознание, Чондрошекхор поднял ее и вынес из пещеры. Затем он отправился к протекавшему неподалеку небольшому прозрачному ручью, окропил ей лицо водой, и Шойболини скоро пришла в себя.

Открыв глаза, она тихо спросила:

— Где я?

— Я вынес тебя из пещеры, — ответил Чондрошекхор.

Шойболини задрожала, ее снова охватил страх.

— Кто ты?

— Почему ты спрашиваешь меня об этом? — испугался Чондрошекхор. — Разве ты не узнаешь меня? Я твой муж.

Но Шойболини только громко рассмеялась и запела:

Мой муж — золотая пчела,

Что порхает с цветка на цветок.

Ты, любимый, наверное,

Сбившись с пути, залетел ко мне.

— Ты кто? Лоуренс Фостер? — вдруг спросила она.

Чондрошекхор понял, что богиня разума, чье сияние делало эту женщину прекрасной, покинула ее, и теперь в золотом храме поселилось ужасное безумие. Чондрошекхор заплакал. Очень нежно он снова позвал:

— Шойболини!

— Кто такая Шойболини? — засмеялась она в ответ. — Подожди, подожди... Была одна девочка, которую звали Шойболини, и был мальчик, которого звали Протап. Однажды ночью мальчик превратился в змею и уполз в лес, а девочка превратилась в лягушку и последовала за ним. Потом змея проглотила лягушку, я сама видела. Эй ты, сахиб! Ты кто, Лоуренс Фостер?

— Великий создатель! Что ты с ней сделал?! — дрожащим от волнения голосом воскликнул Чондрошекхор.

Шойболини снова запела:

Что ты сделала, подруга?

Поймав в сети моего любимого,

Ты плывешь с ним по реке любви,

Вышедшей из берегов.

Потом стала разговаривать сама с собой:

— Кто мой любимый? Чондрошекхор. Кого поймали в сети? Чондрошекхора. Кто плывет? Чондрошекхор. Где берег? Не вижу. Ты знаешь Чондрошекхора?

— Я и есть Чондрошекхор.

Словно тигрица, Шойболини бросилась мужу на шею. Она больше не произнесла ни слова, а только плакала; слезы текли ручьем, и скоро его грудь, шея, руки, одежда стали совсем мокрыми. Чондрошекхор тоже плакал.