Читать книгу - "Бесчувственный Казанова - Л. Дж. Шэн"

себя как ниндзя Кио[23]. А вот выяснить, почему он так растерялся, пытался открыть нашу дверь и обмочился, стало невыполнимой задачей.

– Ну что, Чарльз, выпивал сегодня? – спросил я, проходя в квартиру и придерживая его за локоть.

Он помотал головой.

– Нет. Не пил уже несколько дней. – Вот черт. Было бы замечательно, окажись он попросту в стельку пьян.

– Давай принесу воды и обезболивающее. Сейчас вернусь. – Я усадил его на диван.

У Чарли была вполне приличная квартира, по крайней мере, по меркам манхэттенского гадюшника. Множество интересных книг по географии и истории, классные предметы искусства, всякая хрень, которую он, как очевидно, собирал по всему свету. Я бы и сам обосновался в таком жилище, если бы не питал неприязнь к повседневности.

– Конечно… ох, спасибо. – Чарли сидел, упершись локтями в колени, и рассматривал свои руки.

Я прошел в его ванную прямиком за аптечкой. Не для того, чтобы принести ему обезболивающее. А для того, чтобы порыться в его барахле и выяснить, какие таблетки он принимает. Может, он пропустил пару приемов, что и спровоцировало этот приступ.

В ванной я покопался в шкафчике с лекарствами. Куча препаратов от двигательных и психических нарушений, для лечения судорог и панических расстройств… Я никогда даже не слышал о таких лекарствах. Надо бы принести ему обезболивающее, пока он не задумался, не решил ли я сходить по большому, а потом заодно принять душ.

Я вернулся с двумя таблетками и стаканом воды. Чарли залпом все проглотил. Он замолчал ненадолго. Я подумал, что стоит помочь ему сходить в душ, но потом решил, что только засмущаю его этим предложением. Лучше не обращать внимания на пятно. От которого, кстати, все наверняка уже чесалось и начало попахивать.

– Я могу кому-то позвонить? – Я сел в кресло напротив.

Он покачал головой.

– Нет. У меня никого нет. До чего же плачевно?

– Хватит себя жалеть, Чарли. – Я будто смотрел в зеркало тридцать лет спустя. И увиденное мне не понравилось.

– Я и не жалею. – Он улыбнулся. – Я заслуживаю одиночество.

Пускай я твердил себе, что мне наплевать, все же остался с Чарли на пару часов. Насыпал ему тарелку хлопьев и сварил кофе. Записал свой номер и прилепил его на холодильник, а потом немного прибрался, чтобы ему не пришлось этим заниматься.

– Тебе еще что-нибудь нужно, пока я не ушел? – Я остановился на пороге. На самом деле мне хотелось как можно скорее вернуться к Даффи и проверить, как она. Ей нравился этот старик, и казалось, она расстроилась, когда увидела его в таком состоянии. Очень некстати выяснилось, что моя жена, которую я считал мелочной, жадной до денег и высокомерной, способна испытывать такие сильные чувства к своему пожилому соседу.

– Нет, – ответил Чарли. – Ты и так уже сделал больше, чем я заслуживаю.

– Господи, Чарльз. Не слишком ли ты драматизируешь? Ты же не кота моего прихлопнул.

Я закрыл за собой дверь и покачал головой.

Слишком уж он сентиментальный говнюк себе на беду.

* * *

Я проведал Чарли через несколько дней после происшествия в коридоре. Он казался каким-то странным, но не настолько, чтобы обмочиться или забыть, где живет. Все же он был раздражительным и задумчивым, и меня это беспокоило. Не пора ли вмешаться и все-таки сделать что-то для другого человека? От этой мысли мне стало дурно. Вместе с тем искушение предложить ему помощь оказалось, как никогда, велико. Чертово глупое сердце. Оно спало почти сорок лет, а теперь вдруг решило начать биться ради всех неприкаянных одиночек Нью-Йорка. Гораздо удобнее ежегодно жертвовать щедрые суммы на благотворительность и получать за это налоговые льготы. Я хотел, чтобы все опять стало именно так.

К слову о неприкаянных: меня ждала еще одна острая проблема, а именно – Даффи.

В итоге я «нанял» свою жену еще на три дня, выразив жест доброй воли, какой никогда прежде не выказывал. Если Даффи и подозревала, что должность не настоящая, то ничего не сказала. Я платил ей наличными, потому что формально она не имела права работать. И хотя мысль о том, что Discovery однажды выделит мне ассистента с оплатой по две тысячи в день, была смеху подобна, ей ни к чему знать, что такой суммой мой старый дворецкий мог бы подтирать свой зад, если бы я пожелал им обзавестись.

Даффи явно нуждалась в деньгах, а я так основательно оказался у нее под каблуком, что считал уместным платить ей за то, что она просто существует.

На самом деле Даффи была хорошим работником, хотя мне приходилось брать поручения с потолка, чтобы ее занять.

С того первого раза в ее комнате, когда мы чуть не спалили все здание, единственное, о чем я мог думать и/или что мог делать, это совать своего друга в любое отверстие ее тела, какое только готово его принять. Мы занимались сексом как кролики. В квартире, в заброшенных тюрьмах, в арендованной машине, на которой ездили в эти тюрьмы и обратно. Отчасти мне хотелось водить ее в рестораны, в кино, на пикники и возить в отпуска, просто чтобы мы могли предаваться разврату и там, но тем самым подошли бы слишком близко к настоящим отношениям, а я, судя по всему, оказавшись с ней в постели, не утратил все свое серое вещество.

Только на девяносто девять процентов.

Глава 22. Риггс

– Как я выгляжу? – Даффи вышла из комнаты, нарядившись в одно из своих платьев.

Мне было невыносимо видеть, как она прячет свои формы под блузками с воланами и странными платьями, которые больше подходили для подиума. И я говорю не о показах Victoria’s Secret. А о том дизайнерском дерьме, которое я видел, когда еще подростком, будучи под чем-то, случайно натыкался среди ночи на канал о моде, надеясь, что кто-нибудь сверкнет в кадре соском. Странные асимметричные платья с острыми краями, которые заставляли задуматься, сколько же выпил дизайнер перед тем, как отправить свои эскизы.

Неужели она не могла пополнить свой гардероб облегающими юбками и съедобными стрингами? Да какая из нее охотница за деньгами?

Очевидно, ужасная.

Но она кружилась в своей крошечной гостиной с полным надежды видом, и я не желал портить ее настрой.

– Ага, платье очень… – Я прокашлялся. – Нарядное.

Я развалился на диване, поглаживая себя через трусы. Так и спал на диване, что устраивало нас обоих, поскольку напоминало о красной черте из чертовой лавы, которую мы оба не вправе пересекать.

– Куда сегодня собираешься?