Читать книгу - "Моя жизнь по соседству - Хантли Фицпатрик"

– Папа не умер! – твердо говорит Дафф. – Когда человек умирает, полиция приходит домой. Я по телевизору видел.

Гарри распахивает дверь и выбегает на крыльцо.

– Полиции нет, – объявляет он. – Зато… Привет, Тим!

– Привет, кроха! – Тим пробирается в гостиную. Волосы у него мокрые, ветровка блестит от дождевой влаги. – Саманта, мне Джейс позвонил. Езжай в больницу, я посижу здесь. – И швыряет мне ключи от «джетты». – Езжай! – повторяет он.

– Я же водить не умею.

– Ах, ради бога! Ладно. – Тим поворачивается к Энди. – Я отвезу ее в больницу, потом вернусь и помогу тебе… со всем… ну, кроме смены памперсов… – Он тычет пальцем в Пэтси: – И никаких фокусов с писей.

– Пиииися! – тоненько, покорно тянет Пэтси.

Прежде чем везти меня в реанимацию, Тим заезжает в «Гас-энд-гоу» за сигаретами и шарит по карманам в поисках денег.

– На это у нас нет времени! – шиплю я. – А еще это вредно для легких.

– Десять баксов найдется? – парирует Тим. – Мои легкие сейчас – дело десятое.

Я вручаю ему ворох купюр. Тим затягивается, и мы едем в больницу.

В приемном покое нет ни миссис Гарретт, ни Элис. Только Джейс скрючился на уродливом стуле из оранжевой пластмассы и прижал ладони ко лбу. Тим подталкивает меня к нему – пожалуй, слишком настойчиво – и ретируется.

Я тихонько сажусь на стул рядом с Джейсом. Он даже не шевелится – не то не замечает, кто к нему подсел, не то просто не реагирует. Я кладу ему ладонь на спину.

Джейс опускает руку и смотрит на меня. В глазах у него слезы. Потом Джейс крепко обнимает меня, я – его, и мы долго сидим, не говоря ни слова.

Наконец Джейс встает, подходит к фонтанчику для питья, ополаскивает лицо и, вернувшись, прижимает холодные мокрые ладони мне к щекам. Мы до сих пор не сказали ни слова. Хлопает дверь. Это Элис.

– У папы черепно-мозговая травма, – мрачно говорит она Джейсу. – Он до сих пор без сознания. Подозревают субдуральную гематому. Доктора состояние оценить пока не могут, они его просто поддерживают. Говорят про обширную опухоль. Еще у него наверняка перелом тазовых костей, сложный перелом. Еще ребра сломаны… но это не страшно. А вот про повреждение мозга ничего конкретного сказать пока нельзя.

– Черт! Черт! – ругается Джейс. – Элис…

– Да, да, знаю, – перебивает она. – Сама в толк не возьму. Почему он среди ночи шел по Шор-роад? Там ведь обычно никаких собраний не бывает.

Шор-роад…

Шор-роад!

Тут словно рассеивается страшная дымка, и я вижу, как мама по пути из Уэстфилда выбирает пустую дорогу у реки. Магуайр-парк. Дорога у реки. Шор-роад.

– Мне пора обратно, – говорит нам Элис. – Появятся новости – сообщу.

В больницах я прежде не бывала. Приемный покой наполняется смертельно больными на вид людьми и теми, кто держится совершенно спокойно, так, словно ждет автобус, чтобы отправиться в путешествие, а куда – им совсем неважно. Маленькая стрелка на часах ползет от двойки к тройке, от тройки к четверке. Кого-то из внешне спокойных вызывают раньше тех, кто выглядит так, словно покинет этот мир через считаные миллисекунды. «Доктор Родригес. Вызываю доктора Родригеса». «Доктор Уилкокс. Синий код. Доктор Уилкокс».

Сначала я прислоняюсь к плечу Джейса, но он клюет носом, опуская голову все ниже и ниже. К возвращению Элис голова Джейса лежит у меня на коленях, а я прижимаюсь щекой к его волосам.

Элис с силой расталкивает меня, перебрасывает из путаного сна о Шор-роад в приемный покой, освещенный люминесцентными лампами, к Джейсу, прильнувшему к моим коленям, к катастрофической ситуации.

– Мама велит вам ехать домой. – Элис делает паузу, чтобы глотнуть колы, потом прижимает бутылку к виску. – Джейсу нужно открыть магазин. Устраивать выходной нам нельзя. Поэтому ему нужно поспать хоть пару часов.

– А? Что? – Джейс резко просыпается.

Обычно он выглядит старше меня, но сейчас, со всклоченными волосами и сонными глазами, кажется совсем мальчишкой.

Элис перехватывает мой взгляд и без слов велит: «Позаботься о нем!»

– Езжайте домой! Пока ничего не известно.

Элис делает несколько больших глотков – допивает колу и метко кидает бутылку в синюю пластмассовую корзину для мусора.

Когда мы с Джейсом идем к универсалу, еще падают мелкие дождевые капли. Джейс поднимает голову к небу, но оно в тучах. Звезд не видно. Домой мы едем молча, но вот Джейс убирает руку с руля и переплетает пальцы с моими, да так крепко, что мне становится больно.

Когда сворачиваем на подъездную дорожку к дому Гарреттов, свет в доме горит по-прежнему ярко.

– Неужели они еще не спят? – бормочет Джейс.

– Дети сильно перепугались, – говорю я, гадая, царит ли в доме хаос. Может, зря мы оставили с ними Тима?

В доме тишина. Кухня выглядит так, словно голодные захватчики вторглись на нее и спешно ретировались. Всюду стаканчики от мороженого, пакетики из-под чипсов, коробки из-под сухих завтраков, но ни единой живой души.

– Могли сказать мне, что эта кроха никогда не спит! – говорит нам Тим из гостиной.

Когда мы заходим, он сидит в кресле у раскладного дивана. На диване спит Энди, раскидав длинные загорелые ноги. К груди ее жмется Джордж. Дафф прямо в одежде растянулся поперек дивана у самого подлокотника. Гарри свернулся клубком на подушке у ноги Энди. Конечно, вместе не так страшно.

Пэтси ощупывает Тиму нос, дергает его за нижнюю губу. В голубых глазах ни капли сна.

– Прости, брат, – извиняется Джейс. – Обычно она ложится вовремя.

– Знаешь, сколько раз я читал ей «Если дать мышке печенюшку»? Долбанутая сказка! Как же ее в детской книжке напечатали?!

– Я думал, она про няню! – смеется Джейс.

– Черта с два! Она про пагубную зависимость. Чертовой мышке всего мало. Даешь ей одно, она хочет другое, потом просит третье и так далее. Долбанутая сказка, но Пэтси понравилась. Пятьдесят тысяч раз ее читали. – Тим зевает, а Пэтси уютнее устраивается у него на груди и цепляется ему за рубашку. – Ну, как дела?

Мы рассказываем ему, что знаем – ничего! – и кладем Пэтси в кроватку. Сперва малышка смотрит на нас с сердитым недоумением, потом сжимает свои пять пустышек, с невероятной сосредоточенностью закрывает глаза и крепко засыпает.

– Увидимся в магазине, брат! Я его открою. Спокойной ночи, Саманта! – И Тим уходит в темную ночь.

Несколько минут мы с Джейсом стоим на пороге и смотрим. Вот Тим включает фары, и «джетта» движется по подъездной дорожке. Молчание затягивается.

– Сэм, вдруг у папы серьезная черепно-мозговая травма? Вдруг он в коме? Вдруг он никогда не проснется?

– Пока мы не знаем, насколько все серьезно, – отвечаю я.