Читать книгу - "Несбывшаяся весна - Елена Арсеньева"

Связник вышел на улицу и постоял несколько минут в явнойрастерянности. Потом так же нерешительно двинулся было вновь к зданиюрайсовета, но тотчас махнул рукой и пошел к остановке автобуса, которыйнаправлялся в верхнюю часть города. Агент, который его вел, слышал, как онспрашивал людей, ожидающих автобуса, каким номером можно проехать на Мызу.

Лейтенант Пестряков помчался в райотдел милиции, к Полякову…

Тот стиснул кулаки и торжествующе бабахнул по столу. Итак,связной ехал на Мызу. К Проводнику!

– Нам нужно торопиться и перехватить его там! – возбужденносказал Пестряков.

– Не надо торопиться, – усмехнулся Поляков. – Скоро он доМызы не доберется. Ведь прямого автобуса туда нет. Пока связной поднимется вверхнюю часть города, пока пересядет на трамвай, которым только и можнодобраться до Мызы… И еще не факт, что он сразу пойдет к Проводнику. Может быть,сначала походит вокруг да около, присматриваясь к его дому. Поэтому нам раньшевремени мелькать там никак нельзя.

– Его надо брать! – нетерпеливо воскликнул Пестряков. – Этоже фашист, связной!

– Мы должны взять его во время встречи с Проводником. Ондолжен сообщить все те сведения, которые нам нужны. Пароли, новые радиокоды,сведения о других группах.

– Возьмем – и сообщит. Мы из него выбьем информацию! –Пестряков стиснул кулаки.

Поляков отвернулся.

Методы были старые, проверенные, которыми он раньше тожепользовался без зазрения совести. Причем выбивали не только подлинную, в самомделе существующую, тщательно скрываемую информацию, но и всякую чушь, вроде,например, той, которую пытались выбить в свое время из Шурки Русанова, – опопытке покушения на Сталина. Вот-вот… именно после встречи с Шуркой Русановыми перестал Егор Поляков, Георгий Смольников тож, выбивать из кого бы то ни былоинформацию. Ни разу с тех пор не поднял он руку на человека. Не сказать, чтоэто здорово облегчало жизнь, скорее наоборот, да и совесть, его перегруженнуюсовесть, тоже не облегчало… Он просто не мог.

Но сейчас дело было, конечно, в другом.

– Мы его попытаемся взять, а он возьмет и покончит с собой.Такое вы допускаете? – спросил он холодно, и Пестряков, немного подумав, угрюмокивнул.

Такое не только допускалось – такое происходило несколькораз. И в Энске, и в других городах, именно поэтому Центр предписывал крайнююосторожность при задержании связных и агентов. Брать их следовало лишь тогда,когда не было другого выхода или когда их действия представляли несомненнуюопасность. Но при малейшей возможности слежки, а особенно разработки игрыследовало следить, разрабатывать, играть – чтобы добыть максимум точной информации.Ведь даже на допросах агенты говорили не все, утаивали многое… и часто то, очем они умалчивали, имело последствия катастрофические. А вот последили бы заними…

– Подождем, – сказал Поляков. – Вести связного до Мызынеобходимо, это факт, но только крайне осторожно. Крайне! Ну а если он пойдетна контакт с Проводником, в управление поступит сигнал. Значит, нужно ехать вуправление и ждать этого сигнала. Но сначала…

Поляков позвонил начальнику штаба ПВО и позволил распуститьпо домам заключенных в бомбоубежище сотрудников райсовета не к утру, а вечером,еще до наступления комендантского часа.

– Угроза химической атаки миновала, – сказал он, с трудомсдерживая улыбку.

Пестряков пожал плечами, дивясь спокойствию майора. Тут влюбой момент враги сговориться между собой могут (он не слишком-то верил вискренность Проводника, новый же связной вообще был для него воплощениемпредательства), а майор благодушествует. Эх, если бы операцией руководил самПестряков, все уже были бы повязаны по рукам и ногам!

– В управление. Быстро, – сказал майор водителю, словночувствуя нетерпение лейтенанта.

Но быстро не получится. По пути сначала спустит колесо,потом, уже в управлении, Полякова перехватит начальство и заставитинформировать о ходе операции. Пока он вместе с Храмовым будет находиться вкабинете генерала, раздастся звонок от квартирной хозяйки Проводника. Тот самыйсигнал! И лейтенант Пестряков, боясь упустить связного, решит сам ехать назадержание, не дожидаясь майора Полякова и даже не поставив его в известность озвонке…

* * *

Накануне Ольге снова приснилась мама. На сей раз это былауже не юная Сашенька Русанова, а Александра Константиновна Аксакова. ТакойОльга никогда ее не видела. В черном ватнике, наброшенном на белый сестринскийхалат, она стояла на сильном-пресильном ветру – вокруг была тьма, сугробы итьма, – одной рукой сжимала у горла ватник, другой придерживала на голове белуюкосынку и что-то шептала. Ольга не могла понять, что она шепчет: страшный войветра заглушал мамин голос! У Ольги даже уши заболели от этого воя! Потомпочему-то появился Поляков, взял маму за руку и увел.

Поляков! Еще и во сне его видеть! Он-то тут при чем?!

Ольга проснулась, но еще долго лежала с зажмуреннымиглазами, отчаянно пытаясь прогнать мысли о Полякове и вернуть сон про маму.

День прошел как обычно, а под вечер под окном раздался цокоткопыт, потом хрипловатый мужской голос:

– Варвара! Варвара, выйди!

Ольга встрепенулась. Мало ли что могло стрястись на свете,но ее почему-то охватила тревога. Завтра «новоселы», как называли в Мазуровкеспасенных с парохода, должны были ехать на станцию, ждать поезда, которыйдолжен был отвезти их всех в Камышин. Ольга уже знала, что это небольшой составс плохонькими вагончиками – да и ладно, и ничего, как-нибудь доедут!

– Кто там? – окликнула гостя Варвара Савельевна. – Ты,Тимур? Что стряслось?

Ольга встрепенулась. Тимуром звали начальника милициистанции, фамилия его была Казбегов. Его жена Фрося работала телефонисткой, онаи помогала Светлане Федоровне соединиться с начальством. Фрося дружила сВарварой Савельевной, хотя была гораздо моложе ее: часто забегала в пропахшийлавандой домик, и как-то раз Ольга слышала, что Фрося о чем-то шушукалась исмеялась с Петром. Ну надо же, всех-то он сумел расположить к себе, а такой свиду простецкий, невзрачный.

Заскрипели ворота. Ольга подбежала к окну и увидела присвете закатного солнца, что у ворот пляшет вороной конь. В седле сидел человекв милицейской форме и фуражке. В руках у него была нагайка – ременная плеть.Вороной нервно перебирал ногами и косил взглядом на всадника – видно, досталосьна скаку по крутым бокам.

С крыльца торопливо спустилась Варвара Савельевна.