Читать книгу - "Как подскажет любовь - Эйна Ли"

– Кто тут главный? – гаркнул наконец Слаттер. – Мы остаемся здесь на ночь.

Дженни приготовилась к худшему, когда с седельными сумками в одной руке и бутылкой виски в другой он зашагал назад. Бросив сумки, он достал полоску вяленого мяса и принялся жевать.

– Есть хочешь, сестренка?

В эту минуту она меньше всего думала о еде, но решила ему подыграть:

– Немного.

– На, укуси, – предложил он, поднеся мясо к ее рту. Ее чуть не вырвало, но она послушалась.

– Будет вкуснее, если запьешь этим.

Он сунул бутылку ей под нос, и Дженни ничего не оставалось, как сделать глоток. Жгучая жидкость обожгла горло. Дженни закашлялась.

Слаттер рассмеялся:

– Ты не очень-то умеешь пить, сестренка, да?

– Я не пью алкоголь.

– Готов поспорить, что ты, как истинная леди, никогда прежде его не пробовала. – Он снова отпил из горла.

– Это неправда. Если мне что-то не нравится, то это означает, что я это уже попробовала и имею на этот счет собственное мнение.

– Верно. А убить человека пробовала?

– Конечно, нет.

– Тогда как узнать, понравится тебе это или нет?

– Если развяжешь мне руки и дашь ружье, я это выясню.

Откинув назад голову, он расхохотался:

– Мне нравится твой норов. Жаль, что придется тебя убить после того, как мы с тобой развлечемся. Было бы неплохо ненадолго оставить тебя при себе.

– Если вы намерены нас убить, тогда зачем надо было писать записку с требованием выкупа?

– Последнее время судьба не балует нас добычей, а твой папаша богатей.

– Значит, вы не собираетесь вернуть нас ему?

От его леденящего смеха по спине Дженни побежали мурашки.

– Нет. Но как только получим деньги, мы скажем ему, где искать ваши трупы.

От виски его веки начали слипаться. Если она продолжит с ним разговаривать, то, возможно, удастся оттянуть неизбежное.

– Вы не развяжете мне руки, мистер Слаттер? У меня от веревок горят запястья и нужно промыть колено.

Он придвинулся к ней ближе и задрал юбку. Разглядывая порез, он сомкнул пальцы на ее икре, и Дженни с трудом удержалась, чтобы не поморщиться.

– Думаю, это поможет.

Он полил рану водой из фляжки.

– Спасибо, – поблагодарила Дженни.

– Видишь, старый Бен не так уж плох, в конце концов.

– Вы не освободите мне руки?

Не уверенная в его намерениях, Дженни затаила дыхание, когда он из голенища сапога вынул нож. От него несло виски и немытым телом. Дженни отвернулась, когда он наклонился, чтобы перерезать веревки на запястьях.

Она с облегчением вытянула перед собой руки.

– О, благодарю вас.

Его холодные глаза следили за каждым ее движением, когда, намочив край подола, она принялась промывать колено.

– Зря тратишь время, сестренка. Тебе жить осталось недолго, так что не все ли равно? Тебе не следовало испытывать мое терпение. Я не собирался причинять тебе зла, но я не терплю наглости от женщины, тем более на глазах моих людей. – Он снова отхлебнул из бутылки. – Они зависят от меня, и я о них забочусь.

Она сделала вид, что верит ему.

– Я вижу.

– Я никого не убивал, – продолжал он. – Имел небольшой участок в Калифорнии, пока банк не отнял его у меня за неуплату долгов.

– И тогда вы решили начать грабить?

– Можно сказать и так. Жена моя умерла, и меня больше ничто не связывало с этим местом.

– Как это прискорбно. А отчего она умерла? – «От отвращения, наверно».

Слаттер снова приложился к бутылке.

– Споткнулась и ударилась головой о камин. «Как же, споткнулась. Скорее, он сам ее толкнул или ударил головой о камин».

– Какая трагедия. У вас есть дети, Мистер Слаттер?

– Нет, женщина не сумела оставить потомство. – На его физиономии появилась похотливая ухмылка. – Бьюсь об заклад, что девка вроде тебя рождена, чтобы плодиться. С такой женой, как ты, мужик не захочет вылезать из кровати. – Он протянул к ней руки, заставив Дженни содрогнуться. – Да, такие сиськи созданы, чтобы их сосали – младенец или мужчина.

Дженни почувствовала тошноту. Нужно было срочно сменить тему, пока он не набросился на нее, как животное.

– Знаете, мистер Слаттер, мой отец не даст вам ни цента, если не получит доказательств, что мы с Андреа живы. Знаете, я могла бы убедить его дать вам побольше денег – гораздо больше, чем вы попросили.

Он отшвырнул прочь опустевшую бутылку.

– Наверное, ты считаешь меня дураком, сестренка. Думаешь, я прискачу с тобой к его порогу, где он поджидает меня с кавалерийским полком?

– Тогда оставьте меня у себя, а Андреа отправьте к нему с запиской, чтобы он привез деньги сам. Пока я буду вашей заложницей, отец не обратится за помощью к солдатам, зная, что в этом случае вы убьете меня.

– Да, но едва я верну тебя, как тут же явится вся кавалерия Соединенных Штатов.

– Не думаю, что он станет рисковать моей жизнью. Но даже если станет, вы ведь все равно уйдете, верно? Не могу поверить, что у вас это не получится. Наверняка деньги, выплаченные за нас, стоят больше того удовлетворения, которое вы получите, насилуя и убивая нас.

– Как пить дать. На свете полно баб, готовых утешить мужика. В тебе, дорогуша, столько силы и огня. Я люблю, чтобы женщина сопротивлялась в тот момент, когда я беру ее. А вот твоя тетка уже сдохла. Она не способна сопротивляться и молчит как рыба, с тех пор как мы ее схватили.

– Конечно. Ведь вы ей пригрозили. Испытывая воздействие виски, Слаттер зевнул.

– Я и тебе пригрозил, но ты начхать хотела, – язык Слаттера заплетался, глаза слипались, – и не думала молчать, – пробормотал он и свалился.

Дженни затаила дыхание и боялась пошевелиться. На самом ли деле он отключился? В лунном свете она увидела, как два других бандита вытянулись на траве, а Кэнзас встал и направился к ним. Она быстро спрятала руки за спину.

– Бен, что…

Дженни открыла глаза.

– Он спит. Похоже, захмелел от виски.

Кэнзас прислушался к храпу, исходившему от спящего.

– Он каждую ночь напивается, чтобы уснуть. Но когда просыпается, становится хуже разъяренной гремучей змеи.

– Андреа в порядке? – спросила Дженни.

– Пока да. Никто не осмелится до нее дотронуться до Бена – первым должен быть он. – С этими словами Кэнзас пошел прочь.

Впервые за время их похищения блеснул лучик надежды. Как только Кэнзас уснет, она освободит Андреа и они попытаются бежать. Это их шанс. В противном случае они обречены.