Читать книгу - "Искупление - Элизабет фон Арним"

сейчас увидела, что и вправду держит сумку. Это немного озадачило ее. Вроде бы у нее был еще и чемодан… Когда она покидала Титфорд, разве не было у нее чемодана? И когда поднималась по лестнице в Челси тоже, кажется… Где же он тогда? Вот будет досадно, если Артур найдет его в студии и решит отослать ей. Нелепо и досадно, если последним знаком их любви станет возвращенный чемодан – теперь, когда занавес опущен. Вот бы она посмеялась, если бы занавес снова поднялся, и – глядите-ка – посреди пустой темной сцены стоит чемодан.

– Нет, спасибо, – проговорила Милли. – Сумка совсем легкая.

Джордж молча смотрел на нее, сам того не желая, словно завороженный. С трудом обретенное спокойствие его опять вдруг улетучилось, ведь Джордж тоже любил Милли, как и остальные братья.

– Черт побери, Милли… – внезапно выпалил он.

Ее широко открытые глаза смотрели не отрываясь куда-то чуть ниже очков Джорджа, но едва ли она по-настоящему его видела. Он ничего не прибавил, и Милли спросила:

– А что?

Ну ладно, если она собралась бессовестно изворачиваться…

Джордж внимательнее всмотрелся в скрытое вуалью лицо Милли и подумал, что она вовсе не выглядит бессовестной. Бледная, с опухшими глазами, она казалась нездоровой, но не наглой. Тогда почему же она ведет себя так бесчувственно? «Бесчувственная» – подходящее слово, решил Джордж; в подобных случаях нельзя быть такой чопорной и равнодушной, нельзя говорить: «А что?»

И в который раз он пожалел о том, что Милли не попался на пути вместо него Фред или Берти. Он совершенно не разбирался в женских затеях и желаниях, не понимал, что женщины чувствуют, что хотят сказать (да и хотят ли вообще), не мог представить, что у них на уме, и вдобавок понятия не имел, как вести себя с блудной овцой, которая надумала вдруг вернуться домой. Прежде ему не приходилось встречать заблудших овец. В его спокойную размеренную жизнь не вторгались подобные особы. А эта женщина, безусловно, за последние два дня принесла его семье больше тревог и несчастий, чем отмерено судьбой почтенному семейству. И все же Джордж понимал: вернуть Милли – великое дело, что бы та ни натворила, и, раз уж по какой-то непостижимой причине Провидение послало ей навстречу именно его, ему очень хотелось не ошибиться ни в словах, ни в поступках. Скандалы вызывали у Джорджа отвращение, как и у остальных Боттов, его братьев и сестер. За его внешней невозмутимостью пряталось общее отчаянное желание скрыть все, что еще возможно. Когда Милли сбежала, казалось, сохранить все в тайне не удастся, однако теперь она вернулась в семью: ее можно выставить на обозрение, с ней можно говорить, – значит, даже теперь еще не поздно отыскать какой-то выход. И выход этот найдется, если собраться вместе и поразмыслить, – по крайней мере можно создать видимость, что все в порядке. Да, вне всякого сомнения, вернуть Милли – великое дело. И Джордж дорого бы дал, чтобы найти верные слова в беседе с этой женщиной.

Что ему по-настоящему хотелось знать (если откинуть в сторону вопрос о виновности Милли, по которому после долгих колебаний со стороны некоторых членов семейства днем ранее все пришли к единодушному заключению) теперь, когда она вернулась, так это почему ей вообще понадобилось уезжать? Конечно, Милли не просто ушла, а сбежала. К чему тогда все эти сложности, зачем было исчезать и ставить семью в ужасное положение, зачем, черт возьми, выставлять себя напоказ и позорить родственников, если теперь она здесь, с билетом и все такое, ждет поезда, который отходит в шесть тридцать пять?

Джордж не знал, что и думать. Простому человеку такое поведение показалось бы необъяснимым. Милли словно читала его мысли, опухшее лицо ее по-прежнему ничего не выражало, голос звучал монотонно, глаза неотрывно смотрели куда-то чуть ниже его очков.

– Наверное, всех вас удивило, что я так рано уехала в тот день.

– Вчера, – поправил ее Джордж.

– Вчера? – повторила Милли и на мгновение задумалась, прежде чем согласиться, принять невероятный факт, что это действительно случилось только вчера. – Да… вчера.

– Мы очень удивились, – коротко ответил Джордж.

Внезапно его пронзила тревога: что делать, что, черт возьми, ему делать, если Милли начнет вдруг ему исповедоваться прямо здесь, посреди вокзала Виктория? Джордж знал, что она совершила, и не хотел выслушивать мерзкие подробности; стоит ей начать, это поставит его в чертовски неловкое положение. О подобных вещах женщинам лучше помалкивать или рассказывать подругам, священникам – да кому угодно, только не ему.

– Чудесный выдался сегодня день, – выпалил он в отчаянной попытке остановить грозный поток, который, как ему казалось, уже готов был на него обрушиться.

Но Милли как будто его не слышала: глядя куда-то чуть ниже его очков, думала о другом.

– Я ездила забрать деньги, – произнесла она после короткой паузы.

– Какие деньги? – отозвался Джордж.

– Мое наследство.

– Твое наследство?

– Да. Тысячу фунтов, которую оставил мне Эрнест. Я ездила к поверенному.

– Ну, мы могли бы тебе сказать, что ничего путного из этого не выйдет.

Объяснение Милли показалось ему настолько естественным, что у Джорджа будто камень с души свалился. Он облегченно перевел дыхание. Слава богу, не исповедь. Возможно, в конце концов ему удастся добраться до дома, благополучно избежав ее откровений. Несусветная глупость, конечно, вот так умчаться и только ухудшить свое положение, но ведь Милли женщина, а женщинам, видит бог, свойственно делать глупости, верно? Вдобавок у нее, наверное, вконец расшатались нервы; еще бы: сначала несчастье с Эрнестом, потом завещание, из которого ее вычеркнули, да и нечистая совесть. Так или иначе, поступку Милли нашлось, к счастью, простое объяснение, семья сможет это понять.

– Тебе следовало бы спросить у нас. – Джордж так обрадовался, что голос его звучал мягко, даже добродушно. – Тогда не пришлось бы напрасно ездить в Лондон. Все это требует времени: существуют формальности…

Но хоть Джордж и был настроен миролюбиво, ему пришло в голову, что Милли отсутствовала два дня и ночь. На минуту он об этом позабыл. Поездка из Титфорда в Лондон ради встречи с адвокатом не занимает столько времени. Похоже было, что истинная причина едва ли утешит семью, так что в конечном счете радоваться нечему. Джордж впился глазами в невестку, его так и подмывало спросить, что ее задержало, но он промолчал. Возможно, Милли действительно пыталась получить свои деньги, но была и другая причина, а Джорджу вовсе не хотелось об этом заговаривать. Это его не касалось, вдобавок он не имел ни малейшего желания совать нос в чужие дела, выведывать секреты Милли и поднимать грязь со дна болота. Джордж вообще терпеть не