Читать книгу - "Тайна тевтонского замка - Нина Алексеевна Левина"

в Остров из Литвы в начале двухтысячных. Некоторые она сразу отмела, догадавшись, что пославшие их люди соблазнились обещаниями награды, не обладая при этом нужной информацией. А вот с одной женщиной завязалась активная переписка. Она когда-то жила в доме по соседству со старушкой, к которой вернулась дочь, похоронившая мужа. Дочери на тот момент и самой было на вид лет под шестьдесят. Детей и внуков у неё не было. Дождавшись смерти матери, женщина ушла в монастырь. С тех пор соседка больше её не видела, но вспомнила, что обращалась к ней по имени-отчеству Раиса Макаровна. «А в какой монастырь ушла женщина, вы случайно не знаете?» — поинтересовалась Маша, даже боясь представить количество женских монастырей, разбросанных по России. «Так в наш и ушла, — сообщила соседка, — в Спасо-Казанский, в Острове».

— В общем, все дороги ведут в Остров, — ободряюще улыбнулась Маша Готтлибу.

Они уже давно ушли из ресторана, немного побродили по Вене, а сейчас сидели в обнимку на скамейке в парке Бурггартен возле пруда с фонтаном, где древнегреческий Геркулес под успокаивающее журчание воды раскрывал пасть льву. Маша поблагодарила женщину, перечислила ей обещанную сумму и задала в смартфоне маршрут из Вены к Острову.

— Мама дорогая! — воскликнула она. — Всего-то полторы тысячи километров, и третий ключик, возможно, очутится у нас в кармане. Точнее, у тебя. Миссия окажется выполнима. Заграждающая печать и ключи не достанутся нацистским диверсантам, апокалипсис не наступит, и… Кстати, — она взглянула на рыцаря, — что произойдёт после этого?

— Маша, — Готтлиб взял её за руку. — Как только апокалипсис будет предотвращён, передо мной откроется выход обратно, к ожидающим меня братьям.

— И ты… уйдёшь?

— Я должен уйти, — кивнул Готтлиб.

— Почему? А как же твоя любовь ко мне?

— Она вечна, Маша, и никогда не угаснет. — Рыцарь прикоснулся губами к Машиной щеке. — Ты — единственная до самой смерти.

— Тогда почему ты должен уйти? Разве нельзя остаться? — Женщина заглянула в его глаза. — Здесь, со мной.

— Помнишь, я говорил тебе, что капитул поначалу отверг мою кандидатуру, посчитав, что чувства к тебе могут помешать делу? — Готтлиб говорил тихо, с нескрываемой грустью в голосе.

— Да, но капитул же потом и одобрил! — воскликнула Маша.

— Одобрил, только с одним условием.

— Каким?

— Обязательного возвращения. Я дал слово чести и присягнул на алтаре перед крестом, что вернусь в случае успеха.

— Дал слово? И всё? — удивилась Маша. — Разве ты не можешь его нарушить ради собственного счастья?

— Нарушить слово чести, данное перед распятием? — Готтлиб в волнении поднялся со скамейки. — Как такое возможно? Кем я стану после этого? Не рыцарем, не мужчиной, не человеком чести, а кем? Даже ты перестанешь уважать меня и вскоре отвергнешь с презрением. Ты потеряешь веру в мои слова — ведь отрёкшийся однажды легко отречётся и во второй, и в третий раз.

— А как же я? — воскликнула Маша. — Останусь одна-одинёшенька? Из-за какого-то слова? Несколько дней счастья — и всё?

— Прости, но я не смогу поступить иначе. — Готтлиб сел рядом и обнял её. — Я связан обязательством.

— Да, конечно! Бросишь меня и отправишься к себе! — Маша высвободилась из его объятий. — Ах, какой герой барон Готтлиб фон Зальм! Спас человечество и не нарушил слово! Тебя начнут восхвалять, воздавать почести! Все молодые фрау из хороших семей будут мечтать выйти за тебя замуж! На этом твоя любовь ко мне закончится, и начнётся новая спокойная жизнь. Будешь детишкам рассказывать, как спасал мир от апокалипсиса, и с печалью в глазах вспоминать женщину из будущего, подарившую тебе несколько незабываемых дней.

— Не говори так. Пожалуйста, — Готтлиб умоляюще взглянул на неё. — Я люблю только тебя. Для меня не существует других женщин. Поэтому я принял решение…

— Какое? — с надеждой спросила Маша.

— После возвращения перейти в священники и дать обет безбрачия.

— Это ужасно, Готтлиб!

— В данной ситуации это будет самый правильный выход, — мягко ответил он. — Я не вижу себя в мирской жизни без тебя, поэтому…

— Идёшь на жертву, — закончила за него Маша. Она вздохнула: — Неужели нельзя было обойтись без алтаря и слова чести?

— Так решил капитул. Иначе он послал бы сюда другого брата.

— Что-то мне уже не хочется искать третий ключ. — Маша прижалась к груди Готтлиба. — Может, ну его?

— Если не найдём, то в ближайшие дни или часы начнётся светопреставление. Мы с тобой погибнем, а вместе с нами — миллионы людей.

— А так погибну только я одна, — прошептала Маша. — Если ты исчезнешь из моей жизни.

* * *

В Остров они прибыли утром, спустя две ночи и длинный день после выезда из Вены. Город встретил их мягким золотистым теплом уходящего лета, неторопливым движением машин на чистых улочках и великодушным провинциальным спокойствием.

— До чего же здесь хорошо! — Маша вышла из автомобиля и сладко потянулась. — А воздух — дышать не надышаться! Нет, что ни говори, а на родной стороне лучше всего. Хватит с меня этого путешествия по Европе. Да, везде чистенько, красивенько, но как-то душа не лежит, словно видит красочные невкусные обёртки от конфет. А что внутри?

— Ты права, — Готтлиб подошёл к ней сзади и обнял. — Здесь красиво и хорошо по-настоящему, без лишнего антуража.

Они стояли на берегу реки, неспешно катящей свои воды мимо покрытых зеленью берегов, и голубое небо с плывущими облаками отражалось в зеркальной поверхности.

— Остров на реке Великая! Звучит, как торжественная музыка.

Судя по всему, они находились в центре городка. Напротив площади с клумбой для разворота автомобилей заманчиво белел собор в русском стиле, дорожка мимо него вела к висячему цепному мосту через реку. Мост соединял город с маленьким островком, утопающим в зелени, посреди которой возвышался ещё один белёный храм с зелёными куполами.

— Давай пройдёмся по мостику! — Глаза Маши заблестели, как у ребёнка, увидевшего новую яркую игрушку. — Я читала, что висячие цепные мосты — это одна из главных достопримечательностей Острова. Им знаешь сколько лет! — Неожиданно она взглянула на Готтлиба и засмеялась.

— Что тебя рассмешило? — удивился он.

— Да ведь они твои ровесники! Тоже родом