Читать книгу - "Малыш по контракту - Айрин Лакс"

Просто ищу телефон.

Телефон на беззвучном режиме.

Замечаю дату и день недели на главном экране, выдыхаю с облегчением обратно на кровать: суббота, можно не идти на занятия. Падаю обратно на кровать, с ощущением счастья, замершего в грудной клетке. Наслаждаюсь ощущением: воспарила на максимум.

Вспоминаю слова Ратмира: «Полетаем?»

Уже лечу…

Тело еще ноет, но в голове эйфория. Абсолютная нега, лень, нежелание двигаться.

Ратмира рядом нет, но я сначала не придаю большого значения его уходу. Может быть, в душе? В одной из других комнат? Лень проверять. Под одеялом так тепло.

Засыпаю снова, обняв подушку.

После вчерашнего я готова проспать половину дня. Кажется, именно так и поступаю, забываясь крепким, глубоким сном.

Ничто не тревожит.

Уверена, что Ратмир отлучился на время, а потом поперек талии опустится его тяжеленная рука, уха коснутся упрямые, твердые губы, выдыхающий жаркий порок.

Засыпаю.

Мне ничего не снится. Просто ныряю в забытье.

Просыпаюсь от легких мурашек и ощущения, что замерзла.

Из кондиционера струится прохладная струя воздуха.

– Ратмир, холодно… – жалуюсь в полудреме, натягивая одеяло повыше.

В ответ тишина.

Ни единого шороха.

Полежав еще немного под одеялом и согревшись, начинаю думать: почему Ратмира нет рядом.

Он же не может так много времени провести в душе.

Кондиционер продолжает нагнетать холодный воздух в комнату. Наконец, мне просто надоедает лежать в ожидании неизвестно чего. Я вообще раньше никогда за собой подобного не замечала. Ждать? Нет, я предпочитала действовать почти сразу же.

Но сегодня оказалась в жарком плену, отчего внутренние ориентиры сбились. Покоряющие обещания сыграли свою роль.

«Я тебя не обижу. Никогда не обижу…»

Не знаю, почему я поверила. Неужели было мало разочарований?

От поцелуев Ратмира, от его уверенных жестов и проникновенных слов растаяла без следа уверенность, что следом за подобными обещаниями последует предательство.

«Я тебя не обижу. Никогда не обижу…»

Поверила.

Настолько, что даже оставшись одна в его большой квартире, не сразу стала искать подвох.

Прошла в душ, согрелась под горячими струями, позавтракала на кухне тем, что нашла в холодильнике.

Возвращаюсь в спальню. Там сильно прохладно.

В поисках пульта от кондиционера натыкаюсь на пачку денег, ключей и карту.

Что это?

Пальцы застывают над этими подношениями, больше похожими на откуп.

Нет-нет, не может быть!

Отшатываюсь.

Не похоже на то, чтобы Ратмир заплатил мне за ночь.

Но где же он сам?

Я мечусь по комнате. Ни за что бы не стала перезванивать ему первой.

Ни за что.

Но внезапно внутри вскипает непонимание и обида.

Хоть бы строчку черканул.

В переписках, как всегда, творится хаос: родительский чат, чат преподавателей, чат с подругой.

Пролистываю дальше, в поисках номера Ратмира, который я заблокировала.

Но останавливаюсь на сообщении с неподписанным номером.

«Хата в твоем распоряжении. Ключи на столе. Ни в чем себе не отказывай. На связи»

Оседаю на кресло, медленно падаю в него, пытаясь переварить прочитанное.

То, как он написал, крайне сухо, безэмоционально, совсем не похоже на прошлое его поведение.

Листаю дальше.

Ах да, это второй номер, с которого он мне писал. Я так и не сохранила его в телефонную книжку, не сразу увидела это сообщение.

Но увидев, не могу перестать перечитывать его.

Снова и снова вчитываюсь в эти строки.

В поисках крохи тепла и подсказки, что мне показалось это безразличие и пренебрежительный тон с обращением свысока.

Проходит час, даже больше.

У меня начинают ныть глаза, от того, как часто и много я перечитывала эти несколько строк. Выучила наизусть, запомнила. Глаза жжет. Закрываю веки, а эти черные буквы на белом фоне плывут в моей голове бегущей строкой – навязчивой и непрекращающейся.

На повторе.

Стоп. Хватит.

Лента прокручивается до последнего словосочетания: «на связи».

Снова заходит на повтор, в стотысячный раз или даже больше!

Бегу в ванную, чтобы немного остыть. Ледяная вода в лицо – в самый раз, чтобы успокоить взбудораженные нервы и разрастающуюся панику.

Помогает на несколько секунд.

Потом капли воды высыхают на алеющем лице. Просто высыхают, и в отражении я вижу себя, с чужим лицом, перекошенным от эмоций.

Это я? Это не могу быть я с такими воспаленным глазами, с искусанными губами, которые некрасиво дрожат, как у плачущего ребенка.

С обидой плещу струей воды на отражение. Все зеркала мне лгут! Это не могу быть я – даже по виду пораженная в самое сердце. Уязвленная, трясущаяся, с красными следами укусов-поцелуев, со следами пальцев на шее. Растравленная сомнениями.

Может быть, пропустила что-то?

Начинаю искать.

Позднее буду ненавидеть и стыдиться себя: я провела не менее часа в тщательнейших поисках какой-нибудь дополнительной записки с пояснением, что предыдущая была шуткой.

Ничего…

Даже по ящикам ничего: только презервативы и лубрикант для анального секса. Кладу обратно и то, и другое, словно запачкавшись, вытираю руки об себя, тру горящие ладони об одежду.

Ничего. Ничего нет.

Никаких дополнений, пояснений, никаких намеков, что деньги, ключи и карта для пользования – это лишь шутка.

Ничего. Все четко.

Еще раз перечитываю сообщение. Сердце забегает вперед глаз, скользящих по строчкам, захлебывает в каком-то немыслимо частом ритме, а потом стреляет вверх и уходит на болезненный вираж.

Физически нереально выдержать эти качели.

Когда даже самая призрачная надежда разбилась на мелкие, невидимые глазу пылинки, наступает оглушающее опустошение.

Еще один порыв – самый последний и болезненный, клянусь! Набираю номер.

Выключен.

«На связи?»

Усмехаюсь, до чего же я