Читать книгу - "Замужество и как с ним бороться - Оливия Лихтенштейн"

Запеканка из тунца по рецепту Эди

На четыре персоны

1 банка консервированного крем-супа из шампиньонов «Кэмпбелл»;

треть стакана молока;

170 г консервированного в масле тунца (ломтики подсушить и разделить на кусочки);

2 крутых яйца, мелко нарезанных;

1 чашка вареного гороха;

1 чашка раскрошенных картофельных чипсов.

Разогрейте духовку до 180 °C. Смешайте консервированный суп и молоко, вылейте смесь в форму для запекания. Добавьте тунец, яйца и горох. Запекайте двадцать минут, затем посыпьте сверху чипсами и запекайте еще десять минут.

Вернувшись домой, в гостиной я обнаружила развалившегося на диване Грега, спящего под шум телевизора. Он храпел, и с каждой секундой меня это раздражало все больше и больше. Несмотря на то что я сбежала с другим мужчиной, мне почему-то хотелось, чтобы муж встретил меня дома, чтобы спас меня от самой себя и вернул на путь истинный. Я тихо прикрыла дверь. В холле я увидела папу, который носился как бешеный с телефоном в руке и на кого-то орал. Завтра должна была состояться премьера «Принца и нищего» в Альберт-Холле, и, судя по папиным словам, близнецы, исполняющие главные роли, даже в ноты попасть не могли. На столике в холле я заметила маленькую рюмку с чем-то липким и, кажется, сладким. Заинтересовавшись, я подошла поближе и понюхала жидкость — ликер «Бейлис». Это могло означать только одно: к нам нагрянула Эди Мак-Тернан. Теперь понятно, почему Грег улегся спать в гостиной в пять вечера — рановато даже по его стандартам. А я и забыла, что она собиралась приехать на папину премьеру. Я хотела было тихонько ускользнуть из дома, найти Ивана и уговорить его вернуться в Испанию, подальше от всего этого ужаса, но тут папа закончил говорить по телефону и, словно тюремщик, отвел меня, непокорного заключенного, на кухню.

У стола мы увидели Эди в кухонном фартуке. Она всегда возит с собой два абсолютно идентичных фартука, белоснежные и идеально выглаженные. На них всегда узор из клевера — дань уважения к ее родине, на которой она никогда не бывала дольше нескольких дней зараз. Приходя домой, она снимает куртку, тут же повязывает фартук и, громко бормоча что-нибудь вроде «живете, как свиньи, по уши в грязи», накидывается на какое-нибудь пятнышко. Рядом с Эди на столе сидел Лео — голова запрокинута назад, глаза закрыты. Эди с ножницами в руках примерялась к его глазам.

— Вы что делаете?! — завопила я.

— Стригу ему ресницы, — ответила Эди.

Я вырвала ножницы у нее из рук и с трудом удержалась от мстительного желания всадить их в ее темную макушку.

— Он из-за них выглядит как девчонка, — обиженно пробурчала Эди.

— Лео, ты вообще в своем уме? — обратилась я к сыну.

— Ну, я подумал, может, если я буду выглядеть как настоящий мужик, мне легче будет найти себе подружку, — пожал плечами Лео.

— Они его портят, — заявила Эди. — Он похож на этих, как вы их там называете… трансвеститов. В мое время мужчины выглядели как мужчины, — фыркнула Эди.

— Сейчас тоже ваше время, — заметила я.

Папа, стараясь нас утихомирить, налил Эди порцию «Бейлиса», из-за чего она расхихикалась, словно девчонка. Здорово было смотреть на папу «в работе»; он всегда флиртовал с любой женщиной, оказавшейся поблизости, вне зависимости от ее возраста. Папе нравилось общаться с дамами, и те отвечали ему взаимностью, погружаясь в пучины его обаяния, словно в горячую пенную ванну.

— Берти, вам тоже нужно чего-нибудь выпить, — кокетливо улыбнулась Эди, пригубив ликер, — но без алкоголя, конечно.

Я поцеловала Лео и крепко обняла его, пытаясь после долгого отсутствия вернуться в тихую домашнюю гавань.

— Подарки привезла? — поинтересовался он, как всегда: начиная с двухлетнего возраста меня встречали этим вопросом после любой отлучки сроком более одного дня. Он уже давно заметил в моих руках пакет от «Эль Мундо де лос карамелос» — обожаемого детьми магазина сладостей.

— Только испанские конфеты, как обычно. Прости, милый, больше ничего купить не успела, — сказала я.

В комнату вошел Сэмми. Увидев Эди, он, не сбавляя шага, направился прямо в сад, где и скрылся в своей палатке.

— Почему мне никто не сказал, что ты вернулась?! — раздался за моей спиной укоризненный голос Китти, и она подбежала ко мне обниматься.

— Как твоя экскурсия? Весело было? Ты там не замерзла? И чем вас там кормили? — забросала я дочь вопросами, прижимая ее к себе.

— Было клево, вот только Молли опять вела себя как стерва, сплетничала обо мне в автобусе, когда мы обратно ехали, — пожаловалась Китти. — Как хорошо, что ты вернулась! И ты здорово выглядишь, мамуль! Чем это ты там занималась, в этой Испании?

Меня кольнуло чувство вины, а в голове тут же возник образ нависшего надо мной голого Ивана.

— Ничем особенным. Расскажи лучше про свою поездку, — быстро ответила я.

Но не успела Китти и рта раскрыть, как ее прервала Эди, которой приспичило поделиться длинной историей из жизни своих соседей — Барбары и Дерека. У Дерека болела спина, поэтому Барбаре приходилось самой таскать сумки и прочие тяжести, и вот в прошлый вторник или, может, в среду, сразу после молочника, явившегося за деньгами, но до сантехника, вызванного проверить, что там такое с их стиральной машиной 1970 года выпуска — что-то стала вдруг барахлить, но новую они ни за что не купят, бессмысленно и советовать, будут держаться до последнего, пока она у них на глазах не развалится, — так вот, Барбара пришла к Эди жаловаться на жизнь, а та ей сказала, пусть не выпендривается и радуется, что у нее вообще в доме есть мужик, не то что у бедной Эди, которая многие годы одна тащит на себе весь дом.

— Иди разбуди отца, — прошептала я Лео.

С какой стати я буду изображать из себя примерную невестку, если он дрыхнет себе спокойно на диване?

— Дай бедняжке поспать, — отозвалась Эди, похлопывая меня по руке. — У него такой измученный вид. Еще бы, целую неделю крутился тут один! К тому же он ужасно простужен! Он не забывает надевать куртку? Тебе надо бы получше за ним присматривать.

Как саламандра, ловящая мух на свой липкий язык, я с трудом поймала слова «пошла ты к черту», уже сорвавшиеся было с губ. Эди все говорила и говорила, и постепенно комната опустела: сначала ушел Лео, затем Китти, потом удалился папа, с трудом скрывая зевки. Наконец ушла и я, оставив Беа и Зузи наслаждаться непрерывным монологом Эди. Смущенные девушки сидели за кухонным столом, словно их заморозили.

— Пообещай меня стукнуть, если я когда-нибудь стану таким же, — прошептал папа, пока мы, словно нашалившие школьники, со смешками бежали с кухни.

Я с шумом ввалилась в гостиную.

— И утвердил Господь царство в руке его, — отчетливо сказал Грег, прежде чем проснуться и сесть на диване.