Читать книгу - "Радуга в твоих ладонях - Алина Феоктистова"

Они остались вдвоем, он потушил верхний свет, зажег небольшой красный ночник. «Изменник, работорговец, подонок, любитель проституток», — ругала его про себя Ольга, но ноги у нее слабели, не подчиняясь разуму, когда он, притянув ее к себе, поцеловал.

«Он божественно целуется», — всплыл в памяти голосок Риты. Риты, семнадцатилетней девочки, думающей, что она такая практичная и умная, а на самом деле неопытная и невинная.

«Я стала женщиной! — все звучал ее счастливый голосок. — С тем парнем, с охранником! Ольга, это было так волшебно!.. Мы целовались под душем, а потом он отнес меня на кровать… У него в комнате стоит у стены такое большое зеркало, он обнял меня, подвел к нему… потом сказал: «Я счастлив с тобой до безумства, так не бывает»… Он тут же опустился передо мной на колени и говорит: «Пожалуйста, выходи за меня замуж…» Ольга помнила и интонации, и смех сестры, такой еще детский, радостный оттого, что ей признались в любви, сделали предложение, и она с залихватской мальчишеской гордостью сказала: «А я вот отказала». И эту девочку он отправил спать с турками, попробовав сначала сам… Заморочил ей голову красивыми словами, чтобы она не боялась поехать…

Ольга отпрянула от Игоря, оттолкнула его, рванулась к выходу. Он оказался проворнее — действительно, недаром ему дали кличку Тигр — перегородил дверь.

— Не ломись в дверь, не создавай скандал, здесь этого не любят. Несколько парочек за многими из этих дверей уже занимаются тем, чем и нужно заниматься, ты только помешаешь им, а открыть не сможешь, ключ остался у меня, дверь запирается изнутри, — он вдруг улыбнулся.

А Ольга, совершенно некстати, все продолжала вспоминать, теперь уже их первую ночь, тоже красивую, начавшуюся с истории с ключами. Он обнял ее за талию, усадил в кресло, к себе на колени. «Как похоже все, как похоже…» — Ольгу заливали волны истомы, но, стоило ей вспомнить все, что произошло, ненависть вытесняла желание.

«Я просто давно не была с мужчиной, вот меня и тянет к этому подонку», — объясняла она себе. А он улыбался, и ей в голову закралась мысль, что он узнал ее. Она вновь попыталась вырваться, но он крепко держал ее.

— Ты же видела, Агата, я сильнее всех мужчин в этом клубе. Неужели ты думаешь, что я не сумею справиться с тобой? — На этот раз он уже не улыбался, смотрел на нее со свойственной ему непроницаемостью.

— И вот что, Агата, мне давно так не нравилась ни одна девушка, так что ты все равно будешь моей, поэтому лучше не делай ситуацию трагической, не вынуждай меня к насилию, ладно? К тому же ты проститутка, и твое поведение вообще непонятно. Если бы на моем месте был кто-то другой, который бы так старался выиграть, потратил столько сил и натолкнулся на такую холодность, он вообще давно надавал бы тебе по физиономии, чтобы была посговорчивее, а то и еще чего-нибудь похуже, — выговаривал он. — Но ты ведь недавно в проститутках, Агата?

«С сегодняшнего дня», — подумала Ольга, радуясь, что он не узнал ее.

— Не могу сказать, что я вообще проститутка, — начала выпутываться она.

— Ты замужем? — допрашивал он.

— Мы не живем вместе, — ответила Ольга и, вспомнив об образе Агаты, кокетливо добавила: — И я теперь делаю что хочу. Так что я захотела и пришла, а вы меня разыграли, а ложиться в постель я не хочу. Я уж лучше выпила бы чего.

«Может, он пойдет за выпивкой, а я убегу», — подумала Ольга.

Он встал, продолжая держать ее на руках. «Ну почему так несправедлива жизнь, и самый отвратительный подлый человек умеет держать на руках женщину так, что ей больше ничего не нужно от жизни», — сетовала Ольга, ожидая, когда он отпустит ее, чтобы выйти из комнаты в бар за напитками, и не желая, чтобы он ее выпускал. Иллюзия защищенности. Но какая прекрасная иллюзия!

Бар, оказывается, был предусмотрен в спальне, Игорь чуть нагнулся и открыл его.

— Что пьет Агата? — спросил он.

— «Куантрэ», — пробормотала Ольга, помня, какой крепкий это напиток. Ей не избежать близости с человеком, которого она ненавидит, так пусть уж лучше она не будет ничего чувствовать, забудется, не вспомнит, что ляжет с человеком, так поступившим с ней и с ее сестрой.

— У Агаты хороший вкус, она случайно не из элитарного общества? — ухмыльнулся Игорь, наконец опуская ее на ковер.

Ольга промолчала, когда Игорь налил ей в рюмочку ликер, хотела залпом выпить его, но он задержал ее руку.

— Ну Игорь, я хочу еще! — воскликнула она. Ей стало легче лишь вполовину, а она хотела забыться полностью.

— Откуда ты знаешь мое имя? — уставился он на нее и сам же объяснил, стукнув себя по лбу: — Волк ведь назвал меня так. Но это имя не для тебя, крошка, зови меня Тигр, или я рассержусь. И пить ты больше не будешь, я ненавижу пьяных женщин. — Его рука потянулась к пуговицам ее пиджака. — Красивое имя, Агата, и костюм подходящий, и цвет волос, — шептал он, склонившись губами к ее груди, на которую она, изображая шлюху, не надела бюстгальтера. Его губы бегали по груди, делая то, чего не могло сделать отобранное «Куантрэ». Ольга забывала все на свете.

— Почему имя подходит к цвету волос и костюму? — теряя голову, тоже шепотом спросила она.

— Ну так есть же такой камень, агат, он черный. — Его губы обхватили ее сосок, и она вцепилась пальцами ему в волосы, ощутив что-то родное, давно забытое. Жесткие, чуть вьющиеся волосы, сколько раз она так запускала в них руки. Ольге захотелось плакать от боли, от того, что столько лет половой акт был для нее ничем, процедурой, не приносящей ровным счетом ничего, а гладить волосы этого мерзавца — уже счастье. Она прожила с мужем пять лет, но она не помнила его рук, губ, а с Игорем меньше полугода, но его руки, раздевающие ее, были такими знакомыми, она помнила даже температуру их поверхности, каждый их изгиб, где они мягкие, где шероховатые от мозолей. Она и сама уже расстегивала пуговицы его рубашки, скинув на пол пиджак, и водила языком по поверхности его груди, покрытой курчавыми, тоже жесткими темными волосами.

— Ты мое счастье, — одновременно сказали они, не соображая уже, что говорят и что делают.

«Он создан для меня, какая несправедливость», — думала Ольга, уже не помня, в чем состоит эта несправедливость. Она вновь нашла то, что потеряла так давно, и дни, прожитые без него, казались черно-белым кино, и только сейчас в них плеснули краски.

«Мое единственное счастье, я не могу без тебя, я ничего без тебя не могу, ты нужна мне как воздух», — шептал он ей опять, подхватив ее на руки и неся к кровати.

— Не отпускай меня, держи так подольше, — просила Ольга, целуя его щеки, глаза, губы, мочки ушей, это длилось долго, долго.

— Я не могу дольше, я хочу тебя, — сказал он и опустил ее на мягкую шелковую поверхность. Она, путаясь в ремне брюк, расстегнула его, они раздевались быстро и сумбурно, словно торопились куда-то, боялись, что не успеют. Ольга начала снимать с него брюки, потом потянулась к рубашке. Когда они общими усилиями избавились от одежды, оба выдохнули: «Наконец-то» — и слились в едином объятии, в нескончаемом поцелуе. Ольга отдавала ему все те ласки, которые отдавала ему во сне, теперь он был рядом, и ее рука, чувствуя, что от нее исходят флюиды страсти, гладила его интимные места.