Читать книгу - "Мой враг, мой любимый - Хизер Грэм"

В Старом доминионе, то есть в Виргинии, все внезапно пришло в движение. Официально об отделении было объявлено семнадцатого апреля, а спустя неделю в Ричмонд прибыл Александер Стивенс, вице-президент Конфедерации, чтобы провести переговоры о заключении военного альянса. Стивенс намекнул на возможность для Ричмонда стать столицей Конфедерации, и делегаты Виргинии с готовностью откликнулись на предложение.

В мае правительство южан покинуло свою бывшую резиденцию в Монтгомери и переехало в Ричмонд. Город сделали столицей исключительно из-за его близости к возможному театру военных действий. Теперь лишь сотня миль разделяла Вашингтон и новое сердце Конфедерации.

Джон Маккей, убежденный конфедерат, взирал на происходящее с возрастающим беспокойством.

– Они совершают ошибку, – покачав головой, как-то сказал он Кирнан. – Попомни мои слова – они придвинулись слишком близко к Северу. Янки без труда преодолеют эту жалкую сотню миль, и тогда начнется резня. Итак уже вовсю вопят: «Вперед, на Ричмонд!» – и полны решимости воспрепятствовать собранию конгресса Конфедерации в этом месяце.

Печально улыбнувшись, дочь возразила:

– А я слышала, папа, что южане поклялись покончить с янки за пару недель. Думаю, Ричмонду ничто не грозит.

Отец сощурил глаза.

– Похоже, ты самый стойкий боец в округе.

– Так оно и есть, – подтвердила девушка. – Я разговаривала с друзьями Дэниела. Ребята так и рвутся в бой! Они не сомневаются, что сильнее янки и легко разобьют их. И тогда все снова будет, как прежде…

Джон перегнулся через стол и ободряюще похлопал дочь по руке:

– Мы самые лучшие наездники и самые лучшие солдаты. И у нас самые лучшие командиры. Как же мы можем проиграть?

Однако один из этих самых лучших воинов в данный момент находился на Севере.

Сразу же после отъезда Джесса, Кирнан поклялась, что выбросит его из головы. С тех пор ни в прибрежной Виргинии, ни в жизни самой Кирнан ничего существенного не произошло. Лениво катилось обычное знойное лето.

Наблюдая за развитием событий, Кирнан намеренно избегала Камерон-холла. Ночи стали для нее кошмаром. Она и в самом деле возненавидела Джесса, не в силах простить ту боль, которую он ей причинил.

Однако Криста и Дэниел были ее друзьями и ближайшими соседями, стоило ли вечно прятаться от них? Кирнан узнала, что Камерон-младший недавно отбыл в армию конфедератов в должности кавалерийского капитана в железнодорожный узел Манассас.

Энтони тоже намеревался в ближайшее время» отбыть в Манассас. Армия только формировалась, и роте, где служил Энтони, еще предстояло прибыть к месту сбора из западных графств Виргинии.

Неизвестно было только, где находится Джесс.

Кирнан изо всех сил пыталась себя уверить, что ее это не интересует, и время от времени ее истерзанная душа обретала покой.

А конфликт, похоже, становился неотвратимым.

Александрию, город, расположенный на противоположном Вашингтону берегу Потомака, уже оккупировали. Первые столкновения произошли именно здесь, в этом важном стратегическом пункте. Молодой, но уже чрезвычайно популярный в войсках полковник Эфраим Элмер Элсуорт, заметив знамя Конфедерации на крыше гостиницы «Маршалл-хаус», взобрался наверх и сорвал его. Когда он спускался, владелец гостиницы застрелил его и, в свою очередь, пал от руки кого-то из людей Элсуорта.

Кирнан очень опечалилась, узнав о гибели полковника. Судя по сообщениям газет, он был красивым, отважным и достойным человеком, к тому же близким другом президента Линкольна, Тело Элсуорта выставили для прощания в Белом доме, потом его перевезут на родину, в Нью-Йорк, и там похоронят.

Подобно Джону Брауну, Элсуорт был объявлен мучеником. С его именем на устах северяне призывали к отмщению.

Да, грустно, очень грустно.

Безрадостным было и то, что Роберт Ли, отказавшись принять пост, предложенный Линкольном, и примкнув к Конфедерации, покинул свой дом. Кирнан представила себе, как в ночь перед изгнанием Ли советовался с женой… Он наверняка понимал, что ему не позволят остаться в Арлингтон-хаусе, и теперь жене и детям предстояло разделить с ним невеселую участь.

Да, все это чрезвычайно грустно!