Читать книгу - "Лики ревности - Мари-Бернадетт Дюпюи"

– Вынужден вас огорчить: в моей аптечке ядов нет!

Роже Бутен со скорбным видом воздел руки к небу. Взгляд его упал на настенные часы.

– Я тороплюсь, инспектор. Нас с супругой ждут в доме графини де Ренье. Мы обедаем в шато каждое воскресенье, и это уже даже не привычка – традиция!

– Полагаю, время садиться за стол наступит еще не скоро, – с лукавой усмешкой заметил Жюстен Девер. – Доктор, у меня осталась пара вопросов относительно мадам Обиньяк. Я разговаривал с ней десять минут назад, и мне показалось, что она чем-то сильно напугана. Даже успокоительное не помогло.

– Вивиан отказалась от лекарств! Сказала, что боится умереть во сне, поэтому предпочитает бодрствовать. Я, как мог, постарался ее успокоить, однако она упрямо твердит, что ее жизнь в опасности. Понятия не имею, почему. Кто может желать ей смерти?

Девер почесал затылок. Его в очередной раз посетило чувство, что в Феморо ему все лгут или, по крайней мере, что-то скрывают.

– Странно, ведь мсье Обиньяк и гувернантка заявили в один голос, что мадам пришлось выпить успокоительное и мне не следует ее беспокоить! Вы сообщили им, что она не стала принимать лекарства?

– Нет, потому что, когда уходил, никого не встретил. Вивиан – женщина исключительно эмоциональная и очень восприимчивая, даже нервная. Несчастный случай в шахте, отравление собак – разумеется, этого достаточно, чтобы она разволновалась. И в Париже, с родными, ей будет намного спокойнее.

Доктор снова посмотрел на часы. Девер начал прощаться.

– Мы еще увидимся, доктор, – сухо предупредил он. – Не хочу, чтобы из-за меня вам пришлось нарушить режим светских развлечений. Что же касается мадам Обиньяк, придется вместо поездки в столицу подыскать для нее иное снадобье. Я запретил ей покидать Феморо, и ее мужу тоже.

Девер с подчеркнутой любезностью поклонился доктору и вышел. На улице было прохладно и влажно, и он быстро успокоился. Теперь инспектор испытывал уже не раздражение, а уныние, граничащее с усталостью. «Может, послушаться совета заместителя и закрыть дело? – рассуждал он. – Приписать убийство одному из погибших – Пас-Трую или Шов-Сури, то бишь отцу шестерых детей Жану Розо, или Филиппу Мийе, двоюродному деду Изоры…»

В его воображении возник восхитительный образ. Полицейский представил себе милое девичье личико с капризным пухлым ртом и ощутил укол в сердце. Изора ему нравилась, отрицать сей факт было бессмысленно. «А вот это уж совершенно некстати!» – с сожалением подумал он.

Подойдя к церкви, Девер остановился в некотором замешательстве. Серьезный инспектор отправился бы прямиком в Отель-де-Мин, чтобы обсудить текущие вопросы в коллегой, а парижский флик^[41], ценитель красивых женщин, сосланный в Вандею, охотнее подождал бы окончания службы. Так и не выбрав между двумя вариантами, Девер предпочел третий – спустился на окраину поселка и с каменным выражением лица вошел в кафе-ресторан.

Там он заказал бокал белого вина. Мужчина за соседним столиком смерил его презрительным взглядом, резко встал и вышел. Заинтригованный полицейский узнал в нем Станисласа Амброжи – углекопа-поляка, которого опрашивал в самом начале расследования наряду с остальными работниками компании.

«Видно, отец новоиспеченной мадам Маро сегодня не в настроении, – предположил Жюстен Девер. – При таком росте и сложении силушки в нем хоть отбавляй. Злости, впрочем, тоже».