Читать книгу - "Запрещенные слова. Том 2 - Айя Субботина"

с отличием. Она - идеальная помощница. Исполнительная, ответственная, предугадывающая мои желания на полшага вперед. Она варит идеальный кофе, ее отчеты - образец безупречности. Но она - не Амина.

Амина тоже пока рядом - передает дела, вводит в курс дела, но это все равно уже не то. Через неделю она уйдет окончательно. И каждый раз, когда я смотрю на них - на свою расцветшую в материнстве, счастливую помощницу, почти подругу, и на эту тихую, испуганную мышку, меня накрывает волна паники. Я теряю не просто помощницу. Я теряю верного союзника, свои глаза и уши. Человека, который понимал меня без слов. И когда она уйдет, я останусь здесь совсем одна.

Я гоню от себя эти мысли и погружаюсь в работу, как в ледяную воду - отрезвляющую и не дающую утонуть в жалости к себе.

И повторяю как мантру: «Я сильная, я справлюсь».

День катится по накатанной колее, и единственное, что немного вытягивает меня из рутины - сообщение от Славы: «Допиливаем. Весь день буду без связи. Не скучай, Би».

Но я уже очень-очень скучаю.

Настолько сильно, что не решаюсь ничего ему ответить, потому что боюсь сорваться и накатать ему «Собор Парижской богоматери» в СМСках.

Когда возвращаюсь с обеда (на десять минут раньше времени), в приемной меня уже ждет Светлана - личная, чопорная, похожая на восковую фигуру, помощница Резника. В ее руках - папка. Я сдержано ей киваю, жестом предлагаю зайти за мной в кабинет.

Остается только догадываться, что за очередную бомбу замедленного действия передал мне генеральный. Я надеялась, что хотя бы после очевидного поглаживания против шерсти на последнем совещании, Резник ненадолго оставит меня в покое, но, по всей видимости, нет.

— Майя Валентиновна, - голос у Светланы шелестящий и сухой, неприятный. Хорошо, что стою вполоборота и она не может видеть, как я морщу нос. — Вам. Из Аппарата Правительства.

Она кладет несколько листов мне на стол и удаляется, оставив за собой шлейф слишком сладких духов и дурных предчувствий.

Я разглядываю страницы, и сердце начинает биться в тревожном, рваном ритме. Аппарат Правительства. Это - уровень, на котором играют по-крупному.

Территория Павла Форварда.

Усаживаюсь в кресло, беру листы, пробегаю взглядом по строчкам.

Это строго официальное письмо, адресованное совету директоров NEXOR Motors. И чем больше я вчитываюсь, тем сильнее дрожат мои пальцы.

Речь идет о запуске новой, флагманской государственной программы - «Синергия-2030». Стратегическое партнерство между правительством и ведущими технологическими компаниями. Инновационный кластер. Многомиллиардные госконтракты. Налоговые льготы. Для NEXOR Motors это - главный приз года, джекпот, который может определить наше будущее на десятилетия вперед. Очень-очень сытое будущее, полное перспектив, без преувеличения, международного уровня.

Взгляд доходит до последнего абзаца.

Я сглатываю. На секунду жмурюсь - и читаю снова.

В письме, черным по белому, прописано условие. Межведомственная комиссия по реализации проекта «Синергия-2030», впечатленная уровнем подготовки и стратегическим видением, продемонстрированным на последней конференции, настаивает, чтобы куратором и главным представителем от NEXOR Motors в рабочей группе была назначена… Майя Валентиновна Франковская.

А в самом низу, под списком членов комиссии от правительства, стоит размашистая подпись и должность: «Председатель комиссии П. Д. Форвард».

Я даже переварить это не успеваю, когда начинает оглушительно выть телефон.

Рингтон на Резника я так и не сменила - со временем начало казаться, что ничего лучше я уже все равно не придумаю.

— Франковская, зайдите ко мне. Срочно.

В переговорной уже все в сборе. Резник во главе стола, с черны как туча лицом. По видеосвязи на огромном экране - Орлов. Его лицо, наоборот, светится от удовольствия.

— Майя Валентиновна, - начинает он, не дожидаясь, пока сяду. - Поздравляю. Это, без преувеличения, огромный рывок. Не только ваш, но и всей компании. Это невероятный кредит доверия, выданный всем нам и…

Он замолкает, но я чувствую не произнесенное, но повисшее в воздухе: «Главное теперь ничего не просрать». Внутри зреет гадкий мерзкий синдром самозванца. Проклятый Форвард. Меня выбрали потому что я заслуживаю, или потому что он решил попытаться добраться до меня другим способом? Как мне теперь это узнать?

— Я… не уверена, что справлюсь, - говорю, откашлявшись, предпринимая отчаянную попытку вырваться из капкана. - Это слишком высокий уровень ответственности. Возможно, есть более удачная кандидатура на…

— Не обсуждается, - отрезает Орлов. - Я уже связался с Павлом Дмитриевичем, и он был предельно ясен, когда настаивал именно на вашей кандидатуре. И более че подробно описал все ваши профессиональные качества, Майя Валентиновна, на которые делает ставку. И в этом я с ним полностью солидарен. Владимир Эдуардович, - он переводит взгляд на Резника, - в течение часа жду от приказ о назначении Франковской.

Резник молчит. Его челюсти так плотно сжаты, что на скулах ходят желваки. Он даже не особо старается прикрыть кипящую ненависть направленную в меня буквально всем его нутром.

Его обошли. Его, генерального директора, унизили, предпочтя его подчиненную.

Если бы я не была настолько выбита из колеи, то записала бы это на свой счет в нашей с ним необъявленой войне. Возможно, позже, когда мой мозг перестанет сбоить, я рассмотрю картину под други узлом и увижу, что это просто… работа, а совсе не лазейка Форварда-старшего, через которую он меня достал.

— Приказ будет у вас, Кирилл Семенович, - цедит Резник, все еще не глядя в мою сторону.

Короткое совещание заканчивается: экран гаснет, Резник вылетает со скоростью пули. Я остаюсь в переговорной одна. Смотрю на свое отражение в темном экране и пытаюсь разобраться хотя бы с тем, что чувствую. Амбиции ликуют - это невероятный карьерный взлет, о котором я не могла и мечтать. Но интуиция кричит о том, что цветы и конфеты закончились, и теперь с Форвардом нужно быть максимально осторожной.

Я возвращаюсь в кабинет. Через пятнадцать минут Маша кладет мне на стол подписанный Резником приказ о моем назначении. Я пытаюсь представить, с какими выражением лица он его подписывал, пытаюсь нащупать триумф, за который смогу ухватиться как за спасательную соломинку, чтобы не думать, что будет дальше. Но все равно не понимаю - это моя победа или мой приговор?

Как я скажу об этом Славе? Как объясню, что теперь я вынуждена работать в одной команде с его отцом? Что пока он за тысячи километров отсюда (с Алиной Вольской), я - здесь, буду вынуждена работать с его отцом?

Дверь в кабинет тихо открывается, и в проеме появляется Маша. В ее