Читать книгу - "Добыча хищника - Елена Александровна Романова"

И он постоянно вспоминает тот поцелуй.

В его жизни не было ничего более сладкого, чем короткое касание ее губ. Он даже думать боялся, что будет, если между ними произойдет что-то посерьезнее.

Черт, эти мысли сводили его с ума.

Он выехал с территории базы, точно безумец. Машина рычала, несясь по пустой дороге, мокрая поверхность которой бликовала под лучами белого осеннего солнца. Он хотел бы ехать вечно, пока не вылетит с орбиты. Может Шилов прав, в этом мире для него больше нет места?

Дотянувшись до звякнувшего телефона, он взглянул на экран – фото со спутника. Следом раздался звонок, и Суров произнес:

– Я заберу ее.

– Сура, ехать далеко. Ты провозишься с этим до вечера. Не лучше оставить ее там? С ним она в безопасности.

– Конечно, в безопасности, – раздраженно проговорил Константин. – Поторопи Севастьянова, полковник. Девочку я заберу, – и бросил телефон на соседнее сидение, вдавливая педаль в пол.

Почему именно сейчас он думал о том, что, забрав Элю, он уже не вернет ее обратно?

Глава 28

Заглушив двигатель, Суров выключил фары и оглядел дом сквозь лобовое стекло. Что это за…

…хреново респектабельное жилище?..

…в стиле французского шале, с мансардой и большой террасой…

…наполненное светом, словно китайский фонарик в сумраке утреннего неба…

Точно с обложки журнала.

Константин машинально схватил пачку сигарет, не спуская глаз с окон, сжал фильтр зубами. Кажется, он начал слишком много курить.

Когда он вышел на улицу, выпуская дым из легких, ветер врезался в него с немой мольбой: «Уходи!»

Паранойя…

Во дворе дома, под крышей стоял темно-зеленый «Рено». Внеземной мудак припарковался словно добропорядочный семьянин, который привез свою жену в семейное гнездышко.

Чувствуя удушающую ярость, Суров облокотился ладонями на холодный капот – ему просто нужно успокоиться. Мрачно усмехнувшись, он взглянув на стеклянные двери террасы, – почему чужак выбрал именно это место? Неужели он привык брать только самое лучшее? А ведь он приготовил тут все заранее: в доме есть свет и, наверняка, тепло.

Сделав несколько глубоких затяжек, он затушил сигарету об капот и взъерошил светлые волосы.

Двери, ведущие с террасы в дом, поехали в стороны с тихим щелчком, пропуская мужчину внутрь. Суров почувствовал себя, словно вор, посягнувший на чужое. Неосознанно он старался двигаться бесшумно.

Первое, от чего он просто остолбенел – это разбросанные на полу окровавленные вещи.

Вдоль его позвоночника пронесся холодок. Может, Суров и был непробиваемым, как танк, но сейчас страх пронзил его сердце и застрял там намертво.

Распахивая одну за другой двери, он в безмолвной панике рыскал по дому с одной лишь мыслью: «Только бы она была жива! Только бы…»

В спальне он ожидаемо обнаружил большую постель, в которой, словно маленький воробушек, спала Эля. Крошечная, безмятежная и юная, она вытянула восхитительно-маленькие обнаженные ступни из-под одеяла.

Суров застыл. Застыл, словно преступник, и вместо облегчения, он вспыхнул от ярости и страшного желания овладеть ей прямо сейчас.

Он нерешительно приблизился.

Хотел окликнуть ее, но не смог вымолвить ни слова, осознав, что под одеялом она полностью обнажена.

Ее губы распухли от чужих поцелуев.

Именно в этой постели она отдавалась тому, кто пришел в этот мир, неся смерть и боль всему человечеству.

Константин стиснул зубы. Он присел на кровать, испытывая странную дрожь возбуждения. Эля сладко потянулась, выгибая спину – одеяло сползло с ее хрупких плеч, оголило ключицы и ложбинку грудей.

Суров сглотнул.

Он коснулся ее подбородка, медленно склонился и пропал… Его дыхание участилось. Он с горячностью поддался к ее губам и жарко, развязно поцеловал эту девушку. Эля потянулась навстречу, раскрывая губы и касаясь его языком. Но это изумительное удовольствие продлилось недолго – ее глаза распахнулись, и она смущенно отпрянула, вытирая губы.

Хлопая ресницами, она не сразу сообразила, кто перед ней.

Ее глаза болезненно блестели, кожа была бледной.

Суров многое хотел сказать ей, но, заметив пропитавшиеся кровью бинты на ее руке, процедил сквозь зубы:

– Что этот мудак сделал с тобой? – не дожидаясь ответа, он снова склонился, поднимая ее вместе с ворохом белья. – Давай-ка покажемся Рудовой, Эля. Ты вся холодная… Сейчас, малышка, обними меня за шею.

Вместо душившей его ревности, он испытал безумную жажду защитить эту молодую неопытную женщину от мерзавца, кто ее лишь использовал.

– Не нужно, я… – испуганно возмутилась она.

– Еще как нужно, – он поморщился, потому что придерживать ее лишь одной рукой было довольно непривычно, – возьмись покрепче, Эля.

– Голова кружится…

Суров тихо выругался, проклиная гребанного чужака.

– Твоя одежда в крови, я отнесу тебя в машину прямо так, – он зашагал к выходу, чувствуя, как девушка прижалась к нему.

Ее волосы касались его щеки и пахли цветочным мылом. Самый невероятный запах на свете.

Когда она была такой беззащитной, доверчивой и находилась в полной его власти, Суров стыдился сам себя, а вернее своих грязных мыслей.

– Он не виноват, я просто не рассчитала силы, когда делала этот порез, – прошептала Эля на ему на ухо, касаясь теплым дыханием его кожи, – он старался не делать это слишком часто…

– Он что… пил твою кровь? – опешил Суров. – Чертов кровосос!

– Он сказал, что в доме есть все, что нужно… Даже еда… – ее тихий шепот был лучшим доказательством того, что гуманоид не заслуживал даже сносной смерти.

– В самом деле? – ехидно заметил Суров, толкая дверь ногой и быстро сбегая со ступеней во двор: – Какой заботливый сукин сын.

– Он придет за мной, если увезете…

– Переживу как-нибудь.

– Я его люблю.

Константин стиснул зубы. Изловчившись, он открыл дверь «Патриота», и усадил Элю на сидение. Заглянув ей в глаза, беспечно ответил:

– Разлюбишь. В твоем возрасте это сплошь и рядом. Ничего серьезного.

Она смотрела на него сквозь полуприкрытые веки. Такая хрупкая.

– Я люблю его больше жизни.

– Юношеский максимализм, Эля.

– Я хочу всегда быть только с ним…

– Синдром жертвы.

Она слабо улыбнулась, потому что Суров был способен на любую отговорку, лишь бы не воспринимать ее слова всерьез.

– Тебе Воробей передал воду и печенье. Прости, это не самый полезный завтрак, но сейчас тебе нужно поесть что-нибудь сладкое, – хорошенько укутав ее в одеяло, он положил пакет ей на колени, – нужно поторопиться, малыш.