Читать книгу - "Двойной шантаж - Линетт Тиган"

— Что она могла такого сделать, чтобы заставить Дамира бросить все свои важные дела и вылететь за ней? Может, он сам этого хочет — увидеть её… — я надеюсь, что его к этому решению подтолкнули самые светлые чувства. — Я ей позвоню позже, узнаю, как там дела с выставкой.

— Тогда я попробую поговорить с Дамиром, — кивает Тимур, заправляя волосы мне за ушко. — А сейчас я хочу тебя.

— То есть ты предлагаешь мне на ужин себя? — я скептически сужаю глаза, с удовольствием отмечая его полыхнувший взгляд. Сколько бы мы этого не делали — мы горим оба и нам всегда чертовки мало друг друга.

— Как вариант, — смеется он, и захватывает мои губы в поцелуй, но всю страсть обрывает мой бурчащий желудок. — Но, видимо, не сегодня. За стол, Мурка, сейчас я буду тебя кормить!

***

Всё идет своим чередом. С Дамиром я закончила проекты ещё в пятницу и теперь свободно раздаю задачи моим коллегам в ГриннГрупп. В понедельник я на обеденном перерыве беру такси и выезжаю к нотариусу, где меня уже ждёт женщина с подготовленными документами. Я, конечно, как директор маркетинга, внимательно перечитываю каждую страницу договора и ещё раз обговариваю сумму.

Я настоятельно просила деньги наличными — и мне их дали, но в долларах. Их, конечно, нести намного легче, но Егорчик будет в бешенстве. Ничего, стерпит и использует. В его руках деньги не пропадут — в этом я точно уверена.

В офис я возвращаюсь с пончиками и двумя стаканами кофе. Тимур действительно стал приглядывать за мной, и я совсем не удивилась, обнаружив мужчину в моём кабинете.

— Это тебе, мой дорогой надсмотрщик, — я ставлю перед ним кофе и открываю коробку свежих шоколадных пончиков, скинув тяжелую сумку на стол. Деньги не только тяжело зарабатывать и находить, но даже тяжело носить!

Тимур удивленно изгибает брови.

— Видимо, я стаю предсказуемым, — он улыбается от собственной догадки, но с удовольствием пробует кофе, благосклонно улыбнувшись. Да-да, я знаю твои вкусы, Тимур.

— Именно! И опережая твои вопросы — я была в нотариусе, подписывала договор для продажи машины. Взяла такси туда и обратно. Меня никто не выслеживал, на меня никто не нападал и уж тем более не пытался убить.

— Но ты ведь уже продала машину…

— Дополнительные бумаги, Тимур. Ты же знаешь этих нотариусов — сплошная бюрократия и три стопки бумаг! — я сажусь на своё кресло и со спокойной душой ем пончики, запивая им вкусным кофе. Последняя неделя до конца месяца.

Мне стоит немного поднапрячься, и я навсегда забуду о такой проблеме — как Егор.

— Кстати, — я отодвигаю свой ящик, порывшись в купе ненужных бумаг. — Мой отдел последние два месяца перегружен и эта нагрузка растет. Я хочу, чтобы ты пересмотрел премиальные для моего отдела. Лично я ни на что не претендую, но мои подчиненные зашиваются. Им нужен хороший стимул.

Я протягиваю ему небольшую стопку листов, которые мне распечатала Аня. Тимур, кажется, совсем не удивленным, только задумчиво их перелистывает. И взгляд… Он кидает на меня такой пронизывающий взгляд, что я немного насторожено сглатываю кусок пончика.

— Екатерина Юрьевна мне ничего не говорила о твоём запросе.

— Потому что это делала Анна Сергеевна. Если ты утвердишь сумму, дальше этим займется Екатерина Юрьевна, — говорю я, словив его очередной непроницаемый взгляд.

— Значит, Аня, — он насмешливо скривил губы. — Ты ходила к ней. К моей бывшей любовнице. Ты могла сделать запрос по почте или просто сказать мне о своих намереньях.

— Прежде всего, Тимур, она — сотрудник ГриннГрупп — пусть отрабатывает свою зарплату и практикуется, — я откидываюсь на свой мягкий кожаный стул, уверенно не сводя взгляда с моего босса. — И не стоит считать любовницей ту, которая обычно отсасывала тебе по команде.

— Вика, — звучит предостерегающе. — Это был мой выбор и мне за него никогда не будет стыдно. А тебе, Мурка, следует поумерить свою ревность к моему прошлому. К тому же ты не моя любовница, а моя женщина. Не путай такие разные понятия.

Он словно вылил на меня ведро ледяной воды. И мне снова становится стыдно и не по себе. С ним всегда мои чувства и эмоции выворачиваются наизнанку и стают совершенно другими… Чистыми, первобытными.

— И, пожалуйста, не нужно её терроризировать. Она ещё слишком молода, чтобы соперничать с тобой и твоим острым языком. Договорились?

Ага, как же!

— Мы договорились, Мурка?

— Договорились, — скрипуче отвечаю я, отвернувшись в сторону.

Надо же, как он её защищает! Может, он её ещё себе под крылышко возьмет, чтобы уберечь малышку от такого кошмарного ужаса — меня? Или ещё лучше: снова пригласит её под свой стол, заняв её рот своим… Бесит даже мысль об этом!

— Ты себя всё время накручиваешь. Я не сижу на двух стульях одновременно… — он многозначительно пробегается по мне взглядом, усмехнувшись. — Мурка, немедленно прекрати заставлять меня оправдываться! — Тимур шутливо грозит мне пальцем, и я сдаюсь — улыбаюсь.

— Постараюсь её не тревожить, — говорю я, несмотря на то, что хочется совершенно обратного. Всё-таки она ещё не прекратила носить официальную одежду и её частенько посылают с документа на подпись Тимуру Давидовичу.

— Вообще-то я пришел тебя пригласить завтра в ресторан на семейный ужин. Этот вечер очень важен для меня, там будут мои родители. Я бы хотел вас познакомить, — говорит Тимур, а я очередной раз едва проглатываю кусочек пончика.

— Родители? — насторожилась я. — Это… Серьезный шаг.

— В серьезных отношениях следует делать серьезные шаги, Вика, — Тимур хмурится, явно не ожидавший моего недоумения.

— Нет, я не против… Но, боюсь, это будет очень неловко — я ничего не знаю о твоих родителей, — говорю я, несмотря на то, что внутри моё сердце сжимается. На самом деле я абсолютно всё знаю о Господине Громове, в том числе и о его родителях.

— Это знакомство, а не деловая беседа. Тебе не нужно изучать информацию о моих родителях — они всё сами расскажут. Мой папа, Давид Григорьевич — хороший психолог, у него есть своя клиника и он часто проводит лекции в университетах. Моя мама, Владислава Антоновна — дизайнер одежды и держит сеть ателье. Они очень добрые и простые люди. Ты им понравишься также сильно, как и мне, — он мягко улыбается, а его глаза наполнены любви и уважения, когда Тимур говорит о своих родителях. — Кстати, ты никогда не говорила о своих родителях. Ты бы могла пригласить их на ужин. Я был